В тот вечер было очень холодно, и я сидел возле камина напротив шевалье.
— Душа у меня простая, я не люблю загадок, — говорил он. — Правильно сделали, что пришли ко мне. Быть может, сумеете дать мне надлежащие разъяснения. Вы слывёте человеком учёным, и уж не знаю почему, но форма вашего посоха внушает мне доверие. А впрочем, кому в наши дни можно доверять? Люди живут в страхе и всего боятся. Слуги же ленивы и не хотят выполнять никакую работу.
С этими словами шевалье де Пушарраме взял томик in quarto в кожаном переплёте с вытесненными на корешке химерами и бросил его в камин, где тот едва не задушил теплившийся огонь.
— Сударь, — окликнул я его, — если Буртумье отправился на охоту или же собирает в саду зимние сливы, я могу сходить в лес за хворостом, только, ради всего святого, не уничтожайте бесценные книги.
— Я бы с удовольствием отдал их все дьяволу! Мой отец потратил уйму времени, советуясь с ними и делая выписки, и — кто знает? — быть может, даже читая их, в то время как владения наши приходили в запустение, а поля зарастали сорняками. Вот почему здесь и поставили церковь. Но вы послушайте, что произошло. Случилось это совсем недавно. Однажды утром Буртумье сказал мне: «Сегодня вечером к ужину прибудут четверо». Я подумал, что речь идёт о каких-нибудь приятелях из Тулузы, пожелавших устроить мне сюрприз. И чтобы не нарушить их замысел, не стал ни о чём расспрашивать.
«Буртумье, — сказал я слуге, — потрудись приготовить жаркое из фазанов и достань несколько бутылок старого вина из Сен-Жирона, которое так любит наш кюре».
Но Буртумье не бросился исполнять мои распоряжения, а, переминаясь с ноги на ногу, произнёс: «Эти гости пьют только воду».
Я решил, что в этом заключается часть розыгрыша, приготовленного приятелями из Тулузы.
Когда настал вечер, гораздо более мрачный, чем обычно в это время года, я услышал конский топот и увидел в окне высокую фигуру незнакомого мне человека.
«Это один из наших гостей?» — спросил я у Буртумье.
«Похоже, именно так».
Передо мной предстал худой человек в чёрном плаще с капюшоном. Вид у прибывшего был внушительный — такой бывает у нотариусов или судей в парламенте, словом, у того сорта людей, которых я стараюсь избегать; этот тип, без сомнения, предпочитал воду вину. И так, друг за другом, явились все четверо, четверо гостей, которых я не приглашал, все одетые в чёрное и величественные, словно кипарисы на могилах; вместе они прошли в большой зал и в молчании выстроились.