– И я не узнаю епископа православного, – усмехнувшись, ответил юный царь. – Глазам моим больно глядеть на тебя, владыко, ибо слепит их свет каменьев на твоем облачении. То ли заповедовал нам Иисус? Богатство монастырей и священников противно христианскому духу. Не на поругание я церкву оставляю и желаю лишь ее к искони возвернуть.
– Вот ты сказываешь, мол, Разбойному приказу иноков судить. А как ему верить-то, коли твой страж по сию пору не в Тимофеевской? Аль, коли ты, государь, ему дворянство дал, так ему и людев губить можно?
Царь с изумлением уставился на Иону.
– Об чем ты баешь, владыко? Не разумею тебя.
– По весне слух был, мол, призналась мамка твоя, что никаких чудес-то и не было, а она сама их учиняла! А через два дня вот этот вот холоп бывший, – местоблюститель возмущенно ткнул золоченым посохом в сторону Василия, – к ней пришел, так она тут же и померла. А ты, Петр Федорович, наказать убивца не пожелал!
«Не государь, не царь-батюшка, а просто Петр Федорович! Похоже, и впрямь бунт!»
– Ты, отец, зело умен и видел много. Так ответствуй нам, как могла мамка горящие буквицы начертать? Аль грамоту Антония, митрополита Московского, много лет тому почившего?!
Иона замялся, а царь продолжал, все больше распаляясь:
– Али мне сюда всю шереметевскую дворню притащить, дабы они вам обсказали, чего сами видели? Думаете, я не ведаю, что это те, кто супротив новшеств, все замыслили? Охранная изба всех их на чистую воду выведет! Были чудеса, и тому свидетелей множество!
Собор притих, а царь резко обернулся к церковникам.
– Все слышали? – воскликнул он, сверкнув глазами. – Али кто еще желает наговор повторить?!
Рядом с Ионой встал Филарет, едва достававший местоблюстителю до плеча, но решительным выражением лица вполне могущий поспорить с ним.
– И впрямь пустое это, братья! – обратился он к священнослужителям. – Не сумлевайтесь, были чудеса, были, и всяк, кто их видел, могет сие удостоверить.
Царь с удивлением воззрился на митрополита. Он думал, что старик против него будет выступать, а тот – надо же! – поддерживает. Что хорошо, то хорошо: с таким сторонником дело намного веселее пойдет. Он благодарно улыбнулся митрополиту, а тот продолжил:
– Да только о том забыли мы, братья, что не всякое чудо-то от Бога! Али враг рода человеческого в них не силен?
Петр растерялся. Так вот о чем кричал тот юродивый возле Аптекарской избы! Значит, противники сменили стратегию и теперь будут его обвинять совершенно в другом?! Он с укором взглянул на Шеина, сидевшего среди бояр. По рядам собравшихся прошел шелест: те из священнослужителей, кто не был посвящен в слухи, с удивлением перешептывались. Очень скоро он перешел в гомон, и тут вскочил какой-то епископ и воскликнул: