Снова и снова эта жуткая сцена вставала перед мысленным взором Петра.
… Он сидел на походном троне, от ужаса втянув голову в плечи, и ожидал неминуемой кончины. Свистнула, рассекая воздух, сабля польского пана, а потом раздался лязг металла. И ругань.
– Дьявол! Что вы себе позволяете, пан Маржерет?!
Петр разлепил веки и с невероятным облегчением увидел, что французский клинок преградил путь сабле Самборского. Тот, сверкая глазами, двинулся на капитана. Маржерет, ловко отразив пару ударов, сделал резкий выпад, и поляк рухнул к ногам Петра. Француз наклонился, поднял юного царя на руки и обернулся к соотечественникам. Те переглянулись, помялись и, наконец, один из них коротко кивнул, одобряя действия капитана.
– Быстрее, сир, – обратился Маржерет к Петру. – Здесь небезопасно. Я позабочусь о вас.
Юный царь внимательно посмотрел на капитана: не врет ли? Не попытается ли похитить его, усыпив бдительность сладкими речами? Маржерет махнул своим людям, и те выбежали из шатра. Через несколько мгновений Петр услышал голос одного из французов:
– Мы берем царя Московии под свою защиту, Панове.
Петр не сразу поверил в благие намерения соотечественников. Сомнения исчезли, когда они предложили ляхам забрать тяжелораненого пана Самборского и убираться. Те, прикинув, что их раз в десять меньше, вынуждены были согласиться.
Маржерет спрятал юного царя в одном из пустых шатров и самолично охранял до прихода русских. Он вышел лишь однажды, а вернувшись, сказал:
– Поздравляю вас со взятием Смоленска, сир. Похоже, ваши войска одержали сокрушительную победу.
– Благодарю. Но скажите же, мессир Маржерет, что заставило вас передумать? Ведь вы служили польскому королю.
– Вы, должно быть, считаете меня предателем, сир, – усмехнулся капитан. – Но нам не только было поручено доставить вас в Краков, но и обещано, что вы не пострадаете. Я не воюю с детьми. Когда пан Самборский закричал, что имеет приказ убить вас, я счел наш договор с королем расторгнутым. Но если ваше величество посчитает невозможным нанять меня после этого, я пойму и удалюсь во Францию.
– Вы спасли мне жизнь, мессир капитан, – улыбнулся царь, – и я не собираюсь брать назад свое предложение.
А потом… потом появились наши, и их радости при виде Петра не было предела. Глядя, как безмерно счастливы Пожарский, Васька, ратники, он сам прослезился от умиления и благодарности. За что они его так любят?
Петр ворочался с боку на бок и улыбался, прислушиваясь к звукам пира, доносившимся из всех шатров. Пусть, пусть люди празднуют, они заслужили…