– Эварха… мой добрый ловец. Тебе оказана высокая честь – стать свидетелем великой нашей Трансформы. Это одно из таинств, открытых в пророчествах только нам, святой Церкви Игниса. Ты первый из мирян, кто допущен сюда, – это значит, что ты избран, на тебе великая милость Спасителя. Но важно сейчас не это… – он потёр лоб, подбирая нужные слова. – Сын мой, сегодняшняя ночь – особенная, когда выковывается величайший Меч Спасения. Нет на небе лун, нет в ветрах возмущений, стоит великая тишина, потребная для Таинства. Но… Трансформа идёт трудно. Двое братьев уже поплатились жизнью, возможно, погибнет кто-то ещё, и… и только ты сейчас можешь помочь. Мы предполагали это и потому попросили тебя сопровождать нас.
«И верно, что двойной гонорар просто так никто не платит», – грустно подумал ловец.
Из дымного пространства донёсся рёв, звон бьющегося стекла и чей-то вопль, полный боли. Отец Бенедикт вздрогнул и зачастил:
– Там – Древняя тварь, на которой твоя кровь. Через кровь мы сможем добраться до неё и направить процесс в нужное русло… пока, э-э… пока она не вырвалась на волю. Иначе будет поздно.
«Это я уже понял», – подумал ловец, чуя, как скалы трясутся, точно в лихорадке. Разъярённая Древняя богиня не то что живых людей, – гор в целости не оставит, пусть и растратит на это всю силу, и никакая магия Спасителя ей не указ.
Но двойной гонорар и впрямь так просто не даётся никому.
– Хорошо, святой отец, хорошо. Что сделать-то надо?..
Отец Бенедикт без лишних слов потащил его под арку, за которой открылось зрелище поистине невероятное.
Громадный круглый зал, увенчанный стеклянным куполом в мелком переплёте – тот самый, о котором ловец подумал, не оранжерея ли это. Нет, под куполом скрывался исполинских размеров заклинательный покой, устроенный ради одной цели, ради одного обряда. Ни обычных для таких помещений движущихся магических схем, ни рунных камней, ни алхимического уголка или рабочих столов. Пустое круглое пространство, которое занимала одна-единственная, сложнейшая магическая фигура. Ловец не шибко силён был в теории, но и то у него дух захватило.
Одним взглядом объять её было невозможно, как невозможно сказать, сколько же в точности у неё лучей. Всюду бежали цепочки рун и знаков, выбитые в камне; тянулись медные дуги и магистральные линии, пересекаемые сложными переплетениями дополнительных фигур; в опорных и поворотных точках мерцали начищенные медные плошки для свечей и ёмкости для магических ингредиентов; ёмкости, как положено, были наполнены и густо дымили, огоньки свечей расплывались в дыму красноватыми пятнами, рождая то самое тревожное зарево.