Проявляя весьма незначительную уступчивость даже к требованиям полулегальной оппозиции центристского толка, Франко, начиная с середины 60-х годов, занял достаточно гибкую позицию, когда речь шла об удовлетворении требований общественности в том, что касалось внешнеполитического статуса страны, тем более, если это отвечало националистическим амбициям или открывало предохранительный клапан для выхода народного недовольства. К тому же в январе 1966 г. произошел столь серьезный инцидент, вызвавший такую однозначную и бурную реакцию общественного мнения, что правительство вынуждено было занять весьма жесткую позицию по отношению к своему заокеанскому партнеру по соглашениям о базах.
* * *
«Это случилось ровно в 10.22 утра по местному времени, в понедельник 17 января 1966 г. Высоко в небе северо-восточнее деревни (речь идет о Паломаре, что в переводе означает «Голубятня». — С. П.) над синеватым зубчатым хребтом Сьерра-Альмагрера, где финикияне когда-то добывали абсолютно чистое серебро и выковывали из него блестящие якоря для своих кораблей, прогремел взрыв» [452]. Так, Т. Шульц из «The New York Times», одним из первых корреспондентов прибывший на место катастрофы, начинает свое повествование о трагическом столкновении бомбардировщика В-52 из состава 68-го бомбардировочного крыла, которое базировалось в Сеймур Джонсон, возвращавшегося из сторожевого патрулирования в восточной части Средиземноморья, с самолетом-заправщиком КС-135, поднявшимся с базы в Мороне.
Внутри бомбовых отсеков В-52 находились четыре плутониево-урановые-235 водородные бомбы, каждая разрушительной силы в полторы мегатонны.
Первое сообщение об авиационной катастрофе поступило уже в 10.25 в штаб 16-й воздушной армии, расположенной в Торрехоне. Несколько минут спустя о происшествии был поставлен в известность генерал Доновэн, начальник консультативной группы по оказанию военной помощи Испании. У Доновэна, как отмечает Шульц, был широкий круг знакомств среди офицеров испанской армии, «но наибольшую ценность представляли его дружеские отношения с генерал-капитаном Муньосом Грандесом, семидесятилетним начальником генерального штаба и вице-президентом испанского правительства». Муньос Грандес, которому нанес свой первый экстренный визит Доновэн, отнесся к новости спокойно…
Поиски четырех потерянных бомб начались 18 января. Скоро стало известно, что две водородные бомбы раскололись и радиоактивный плутоний рассеялся. Третья бомба упала в море. 19 января испанское правительство было поставлено в известность о существовании угрозы радиоактивного заражения, и министр промышленности Г. Лопес Браво предложил О. Наваскесу, председателю испанского Совета по атомной энергии, немедленно отправить в Паломарес группу ученых. 22 января доктора Рамос и Ирамсо приступили к осмотру населения. Военные, которые полностью контролировали положение, бдительно следили за тем, чтобы информация была минимальной. Даже посольство США было плохо информировано, что не могло не вызвать тревоги посла Э. Дьюка, который отдавал себе отчет в том, что ему придется нести ответственность за политические последствия прискорбного инцидента.