Сегодня – сплошь морковные палочки, ржаная пита, хумус, ломтики огурца (серьезно, ну какой ребенок с удовольствием ест ломтики огурца?) и смузи – и все в военном порядке разложено по отделениям в лотках с притирающимися крышками. Я глазам не могу поверить. Я едва-едва заставляю себя одеться и преодолеть хотя бы еще день, а у этих людей есть время, чтобы вырезать фигурки из огурцов и помидоров для своих трехлеток.
К счастью, Себ так наплакался в машине по пути в парк, что крепко спит в коляске и дает нам с Хелен спокойно съесть ланч. Ну, я говорю «ланч», ведь времени четверть двенадцатого, а прием пищи считается ланчем, если встали без двадцати шесть. Пока я спешно заталкиваю в себя сэндвичи, пребывая в постоянном напряжении, что покой в любую минуту нарушит детский крик, одна маленькая девочка из нашей группы начинает вдруг капризничать, ей ведь слишком жарко на солнцепеке. Ей года четыре, у нее длинные светлые волосы, и одета она в розовое летнее платьице. Она не проказничает, ей просто скучно.
– Изабелла! Да бога ради! Сейчас же сядь и перестань путаться под ногами! – вопит ее мать, коллега Хелен.
– Я не путаюсь, мама! – рыдает девчушка, сжимая ручонкой заднюю лапу плюшевого кролика.
– Все остальные пытаются спокойно поесть, поэтому перестань вести себя как ребенок и сядь! – рявкает мамаша.
Господи Иисусе, может, она все-таки успокоится?
Девчушка стояла там совсем одна, явно расстроенная, и я подумал… зачем так себя вести?
Порывшись в сумке с подгузниками, я достал блокнот и ручки – я везде их с собой вожу, они для меня утешение, как игрушка для ребенка.
– У тебя очень симпатичный кролик, – говорю я Изабелле. – Давай его нарисуем?
– Это же девочка! – заявляет Изабелла так, словно это совершенно очевидно по светло-серой искусственной шкурке.
– Ну, конечно, девочка! – соглашаюсь я. – Давай нарисуем ей красивый розовый бант на голове?
Изабелла с восторгом кивает, и я принимаюсь за дело. Набросать кролика нетрудно, и это на четверть часа занимает девчушку. Пририсовав собственноручно кролику (которого она назвала «Сьюзи») платье и бант, она гордо скачет хвастаться мамочке.
– О деточка! Ты такая умница! – воркует мать, обнимая превратившуюся в ангелочка девчушку. – Джейми тебе помогал?
– Да! Он нарисовал уши! – провозглашает она гордо.
Все смеются.
– Как у тебя это получается, Джейми? – спрашивает мать, делая меня центром внимания, что мне неприятно.
– Я учитель рисования в местной средней школе.
– Ты впустую там себя растрачиваешь, – говорит ее муж. – У тебя талант. Ты не думал о коммерческой иллюстрации? Ты заработал бы состояние. Гораздо больше, чем сейчас, и за гораздо меньшую работу…