Мы сердито смотрим друг на друга.
Невозможная женщина.
Невозможная. Просто невозможная.
Ее губки раскрываются. Она затаила дыхание, у нее расширены зрачки. Она поедает меня взглядом, пьет меня.
Ана.
Ее язык облизывает нижнюю губу.
Между нами возникает электричество.
Оно толкает нас друг к другу все сильнее и сильнее. Противостоять ему нет сил.
Блин.
Я хватаю ее и толкаю к дверному косяку. Мои губы ищут и находят ее. Я жадно, неистово целую ее, запрокидываю ей голову, поддерживая ладонью ее затылок. Она тоже запускает пальцы в мою шевелюру. Дергает за волосы, направляет меня, отвечает на мои поцелуи. Ее язык уже хозяйничает у меня во рту, требует продолжения. Я хватаю ее за попку и прижимаю к себе, трусь об нее, чтобы она почувствовала мою эрекцию. Я хочу ее. Опять хочу.
– Почему, почему ты споришь со мной? – бормочу я, целуя ее в шею.
Она запрокидывает голову, открывая мне полный доступ к шее.
– Потому что могу, – шепчет она.
Ах. Она похитила все мое самообладание.
Тяжело дыша, я прижимаюсь лбом к ее лбу.
– Господи, я хочу тебя, но у меня закончились резинки. Я никогда не могу насытиться тобой. Ты умопомрачительная, потрясающая женщина.
– А ты доводишь меня до безумия, – шепчет она. – Во всех отношениях.
Я вздыхаю и гляжу в темные, голодные глаза, которые обещают мне целый мир. Качаю головой.
Остановись, Грей.
– Пошли. Позавтракаем. И я знаю место, где ты можешь постричься.
– Хорошо, – соглашается она.
Наш конфликт исчерпан.
Мы идем, взявшись за руки, по Вайн-стрит и сворачиваем направо на Первую авеню. Удивляюсь нам: ведь только что мы кипели от злости, а теперь шагаем по улице, и на душе у меня покой. Возможно, так бывает у многих любящих пар. Я перевожу взгляд на Ану рядом.
– Все это кажется мне таким нормальным, – говорю я. – Мне нравится.
– Кристиан, по-моему, доктор Флинн согласился бы со мной, что тебя нельзя назвать нормальным. Скорее ты необыкновенный. – Она сжимает мне руку.
Необыкновенный!
– Какой прекрасный день, – добавляет она.
– Да.
Она закрывает глаза и подставляет лицо утреннему солнцу.
– Пойдем, я знаю замечательное место для завтрака.
Одно из моих любимых кафе – совсем неподалеку, в паре кварталов, на Первой. Когда мы приходим туда, я открываю дверь перед Аной и вдыхаю аромат свежего хлеба.
– Какое приятное место, – говорит она, когда мы садимся за столик. – Мне нравятся картины на стенах.
– Каждый месяц они показывают работы нового художника. Я нашел здесь картины Троутона.
– Возвышать обычное до экстраординарного, – сказала Ана.
– Ты запомнила.
– Я не могу забыть ничего из ваших слов, мистер Грей.