– Я решила, что я самый поверхностный человек на земле. Во мне совершенно нет мудрости. И я не знаю, что могу с этим сделать. У меня нормальная жизнь. Родители вместе. Они не бьют меня и все такое. Смерть никогда не отнимала у меня кого-то близкого. Я хорошо учусь в школе. Мы не бедны, но и не богаты. У меня никогда не было угрожающих жизни болезней или ран. Мне чужды трагические события, и по этой причине у меня нет ни житейской мудрости, ни знаний.
Оливия засмеялась. Ее смех прозвучал не издевательски, он был таким теплым, ласковым, что немного поднял мне настроение.
– Ох, Джиа, милая. В твоей жизни еще будет достаточно испытаний, и не надо добровольно привлекать их на свою голову.
– Но я неполноценна. Неполноценна потому, что не испытала того, что могло бы послужить для меня ценным жизненным уроком. Благодаря этому я могла бы стать лучше. И мой брат так хорошо и легко это показал.
Оливия молчала, и я была уверена: причина в том, что я – безнадежный случай. Ей было нечего посоветовать наивной, поверхностной девочке. Но затем она тихо хмыкнула и сказала:
– Мы редко находим мудрость, когда ищем ее в себе. Мудрость характеризуется тем, что мы можем познать от людей и вещей, окружающих нас. У всех и у всего есть история, Джиа. Когда узнаешь эти истории, ты получишь опыт, который наполнит тебя, расширит твои познания. Этим ты обогащаешь свою душу.
Я кивнула, несмотря на то что она вела машину и, возможно, не могла меня видеть.
Она подъехала к моему дому и повернулась ко мне:
– А что сделал твой брат? Это было неправильно. Он должен был спросить у тебя разрешения.
– Он вроде как спросил. На самом видео.
– Мы обе знаем, что ему стоило спросить по-другому. Когда высмеиваешь кого-то, желая казаться сильным и умным, ты доказываешь прямо противоположное.
– Он знал, что это меня смутит. И вряд ли он считал, что я восприму это хорошо. Иначе не отговаривал бы меня от поездки.
– Мне жаль, Джиа. И я знаю, что ты сбита с толку. Надеюсь, ты поговоришь об этом с родителями. Расскажи им, что ты чувствуешь по этому поводу. Позволь им сплотиться, чтобы это пережить.
Я рассмеялась:
– Наша семья не похожа на вашу. Мы поверхностны. Или совершенно зажаты.
– Ну, может, ты именно та, кто изменит это с помощью неожиданно обретенной мудрости.
– Может. – Я улыбнулась и потянулась к дверной ручке.
– И Джиа?
– Да?
– Моему сыну не нравятся поверхностные девушки, поэтому в тебе, должно быть, есть нечто большее, чем ты думаешь.
– Я не нравлюсь Хейдену. Просто между нами была взаимовыгодная договоренность, которая теперь, к сожалению, себя исчерпала. – Ему казалось, что после вечеринки он у меня в долгу. Но теперь долг был возмещен. Мы равны.