Барышня понятливо кивнула и, выполнив требуемое, захлопотала возле фонтанирующего Витька, после чего разговор как-то сам собой свернулся. А пока они ухаживали за своим очухавшимся дружком, я нет-нет бросал взгляды на Анастасию. Там, в лесу, впотьмах ее толком не разглядел, зато сейчас при включенном плафоне можно было оценить если не фигуру, скрытую под курткой, то хотя бы лицо. Большеглазое, с чуть курносым носом и волнующей ямочкой на щеке, появляющейся в те моменты, когда она ободряюще улыбалась зеленокожему Витьке. М-да… Хороша деваха! Нет, вот вернусь домой – надо будет срочно с кем-нибудь замутить, а то долгое воздержание здоровью точно не способствует. Если даже в такой обстановке пялюсь на девушку с весьма недвусмысленными… э-э… или, наоборот, двусмысленными мыслями, то это, однако, показатель.
Настя же, несколько раз поймав мой взгляд, сначала нахмурилась, потом покраснела, а потом, поправив выбившуюся из-под шапки темно-русую челку, спросила:
– У вас вода есть?
Кивнув, протянул ей пятилитровую бутыль, до этого стоящую в углу. Она уточнила:
– Питьевая?
И после повторного кивка начала поить раненого. Толик сначала ей помогал, а потом, намочив платок, принялся оттирать испачканный бушлат. Более-менее справившись с задачей, он, глядя в начавший сереть пейзаж за окном, спросил:
– Это что, сейчас Долгухино проехали?
– Да нет, вроде на указателе «Листвянка» было написано. Так что минут пятнадцать осталось… Если ваши друзья не опоздают.
Собеседник ухмыльнулся:
– Не опоздают, – а потом, помолчав, поинтересовался: – Слушай, а как вы, догадываясь, кем мы являемся, решились влезть в это дело? Или вконец жизнь такая допекла?
Я пожал плечами:
– Да мне по фиг. Это вон он, – мотнул головой в сторону водителя, – альтруизм проявить вздумал. А у меня своя жизнь, с вами не пересекающаяся.
– То есть тебя все в ней устраивает?
– А ты меня что – вербануть решил? Не надо. Окружающая обстановка мне, конечно, категорически не нравится, но я с государством в азартные игры не играю, тем более в заведомо проигрышные.
Анатолий удивился:
– Почему это – проигрышные?
Криво ухмыльнувшись, я пояснил:
– Долго объяснять. Да и сам ты все понимаешь… Если бы мы были какой-нибудь мелкой и никому не нужной африканской страной, то шансов на переворот было бы немерено. Но ЗДЕСЬ… Даже если вы ненадолго захватите власть, моментально вмешается Запад, и на этом все быстро закончится. А играть без шансов на выигрыш меня совсем не прикалывает.
– Поня-ятно… Значит, предпочитаешь просто тихо подыхать?
– Скорее – выживать. Вот сейчас сдам эти штанги, получу свою штуку «зелени», и в ус дуть не буду!