Манфред поскользнулся на чём-то склизком и растянулся на улице.
— Фу, как ты можешь здесь находиться.
— Парик поправь, в сторону съехал.
— Кстати, я привёз тебе кое-что. Знал, что ты собиралась впопыхах и не захватила с собой кое-какие приятные сердцу мелочи, — вкрадчиво произнёс Манфред.
— Не подлизывайся!
— Что ты, что ты… И не думал. Но чтобы ты знала, герцог настроен крайне решительно вернуть тебя во что бы то ни стало. В противном случае…
— А вот с этого места поподробнее, пожалуйста…
— Ну-у-у… Ты же знаешь. Место фаворитки герцога долго пустовать не будет. Его вполне может занять кто-нибудь ещё. Позавчера, например, герцог…
Манфред остановился, переводя дух. Мне тоже пришлось остановиться и приблизиться к Манфреду, слушая его:
— Позавчера, например, герцог посетил личную выставку Хельги Шнайдер, художницы… И говорят, даже договорился о том, чтобы позировать ей. А ты же знаешь эту… акулу кисти и мольберта. Она не рисует тех, с кем не переспит. Неважно, мужчина это или женщина…
— Ха! И что с того? Он мне уже надоел до чёртиков! Пусть катится на все четыре стороны!
— Аманда! — воздел к небу палец Манфред, — а как же репутация? А как же театр?..
— Что? Театр процветает благодаря мне, а не герцогу.
— Но всё же его покровительство…
— Засунь себе в задницу его покровительство! Я не предмет для торговли, ясно тебе? А если ты будешь продолжать настаивать на своём, как только вернусь, уйду в театр на площади Амадеуса!..
— Побойся Бога, звезда моя!..
— Уйду! Если будешь приставать — уйду.
— Гадкая девчонка! Твой характер стал ещё хуже с момента нашего расставания. И когда уже найдётся тот, кто сможет приструнить тебя и задать трёпку? — горестно вздохнул Манфред.
— Не ной. Лучше неси вот к этому дому всё, что ты захватил для меня…
Мало было просто заставить скривиться герцога от омерзения. Я намеревался показать этому мудаку, что ему не место в Вольфахе. Сегодняшний вечер убедит его как можно быстрее покинуть славный городок возле Шварцвальда. Пусть уносит свой белый рыхлый зад обратно в Аугсбург. И побыстрее. Выдавать своё истинное имя он явно не станет, будет усердно корчить из себя просто зажиточного горожанина, чудом забрёдшего в такую дыру, как Вольфах.
Итак, до вечера оставалось не так уж много времени. Первым делом я наведался к мяснику и пообещал ему четверть туши вепря за то, чтобы он разделал тушу. Мясник воодушевлённо поскрёб щетину остриём топора для рубки мяса и взялся за работу. Мясник — на деле, повар — в душе. Он пообещал замариновать мясо в пряных травах.