— Спустя несколько дней после того, как меня подняли на борт, — ответил я, — меня отвели на допрос. Среди офицеров, допрашивавших меня, был и Серемидий. Когда твоё имя, Альциноя, всплыло в связи с инцидентом в камере, Серемидий упомянул, что видел тебя, и что Ты неплохо выглядела в своём ошейнике.
— А я хорошо выгляжу в ошейнике? — поинтересовалась девушка, и в её голосе мне послышалась горечь.
— А что есть женщины, которые плохо выглядят в ошейнике? — уточнил я.
— Конечно, — буркнула она. — Мы ведь самки, собственность мужчин.
— Он, кстати, намекнул, — добавил я, — что было бы неплохо, отдать тебя ему.
— Понимаю, — прошептала Альциноя, задрожав.
— Однако, насколько я понял, его намёк был проигнорирован, по крайней мере, пока.
— Он отказался взять меня с собой, когда бежал из Ара, — вздохнула она. — Он буквально выдернул лестницу из моих рук, оставив меня на крыше, бросив меня.
— Верно, — кивнул я, — но сейчас ситуация кардинально поменялась. Теперь, когда тебя, голую и связанную, могут повести на поводке к месту казни с привязанным к шее мешком золота, который будет срезан и отдан Серемидию в тот самый момент, когда тебя, отчаянно пытающуюся не дёргаться, водрузят на кол при всём честном народе.
— Боюсь, что всё идёт к тому, что все умрём здесь, среди этих льдов, — вздохнула Альциноя.
— Похоже, что Ты права, — согласился с ней я.
Начальство опасалось, что кое-кому из команды может прийти в голову идея смыться с корабля и попытаться пробиться по льду на восток к Торвальдслэнду. Чтобы пресечь подобные поползновения на льду вокруг корабля были выставлены посты укомплектованные солдатами пани. В их обязанности входила охрана периметра и контроль работ у корпуса. Что до меня, то такая авантюра казалась мне безумием, так что я избегал участия в тихих беседах о том, чтобы покинуть судно. Прежде чем застрять мы прошли сотни пасангов, и никто не мог сказать, как далеко простиралась зона сплошного льда, но, похоже, даже в такой ситуации могло бы найтись некоторое количество тех, кто был готов предпринять безнадёжный и отчаянный бросок в неизвестность. Среди нас уже хватало тех, чьи умы не выдержали заточения в корабле, тишины, темноты, холода, бесконечной работы среди белого ледяного безмолвия и, чуть ли не ежедневно, сокращающихся порций.
— Интересно, где Серемидий мог увидеть меня? — задумчиво проговорила Альциноя.
— Это могло произойти где угодно и когда угодно, — сказал я, — например, когда с тебя сняли капюшон после посадки, или в тот момент, когда Ты ожидала решения о своём размещении, или на трапе, в коридоре на той или иной палубе, или, возможно, когда Ты спала в трюме на палубе «Касра» куда у него, как у приближённого офицера мог быть доступ.