— Серемидий на борту этого корабля, — сообщил я ей.
— Нет! — вздрогнула Альциноя.
— Здесь его знают как Рутилия из Ара, — сказал я.
— Он ни в коем случае не должен увидеть меня! — шептала девушка. — Он не должен знать, что я тоже на этом корабле!
— Кто я? — уточнил я.
— Ну, я, конечно! Леди Флавия! Кто же ещё! — ответила она.
— Леди Флавии, — хмыкнул я, — здесь нет.
Девушка удивлённо уставилась на меня.
— Здесь есть только рабыня по кличке Альциноя, — пояснил я.
— Как скажете, — буркнула бывшая Леди Флавия.
— Как тебе понравилось разговаривать стоя на коленях? — поинтересовался я.
— Это подобает мне, разве нет? — спросила она. — Ведь я — рабыня перед свободным мужчиной.
— Вот именно, — усмехнулся я.
— Я понимаю, — проворчала девица.
— Причем я позволил тебе держать колени вместе, — заметил я.
— Господин добр, — проворчала рабыня. — А что если мне вдруг захочется развести их перед вами?
— Не стоит этого делать, — предупредил я.
— Понятно, — кивнула Альциноя.
Мне вспомнилось, что она утверждала, будто бы я её изнасиловал.
— Серемидий, — решил предупредить её я, — знает о твоём присутствии на борту корабля.
— Нет! — вскрикнула она в ужасе. — Вы не могли рассказать ему обо мне!
— Оставайся на коленях, — бросил я ей и пояснил: — Я ничего ему не говорил. С какой стати я должен был бы ему об этом рассказывать? Мне куда выгоднее было бы быть единственным получателем премии за доставку тебя Марленусу.
— Неужели Вы отдали бы меня Марленусу? — спросила девушка.
— А что, кто-то не отдал бы? — поинтересовался я.
— Но разве я не могла бы оказаться хорошей рабыней, Господин? — спросила она, и в её глазах блеснули слёзы.
— Этого никто не может сказать наверняка, — пожал я плечами.
— Альциноя пошла бы на многое, чтобы её владелец был доволен, — прошептала рабыня.
— Говори громче, рабыня, — потребовал я.
— Альциноя пошла бы на многое, чтобы её господин был ею доволен, — повторила она.
— Так и подобает рабыне, — кивнул я.
— Да, Господин, — вздохнула бывшая Леди Флавия.
— Но на те деньги, что назначены за твою голову, смазливая кейджера, — сказал я, — можно было бы купить галеру и дюжину рабынь в придачу, причём каждая из них будет красивее тебя, примерно настолько же, насколько Ты красивее тарскоматки.
— Уверена, такого не может быть! — возмутилась она.
Похоже, я здорово ужалил тщеславие красотки.
— Ну, возможно, — хмыкнул я, — настолько, насколько твоя красота превосходит красоту типичной меднотарсковой девки, кувшинной или девки чайника-и-циновки.
— Я полагала, что моя красота, гораздо выше, красоты любой рабыни, — сказала Альциноя.