— Что вы делаете? Мне нельзя вставать! Нога сломана.
— Если доктор говорит «можно», надлежит слушаться.
Подскакивает Михаил и помогает поднять мать. Она морщится, но стоит.
— Больно?
— Терпеть можно, - кивает она.
— А теперь сделайте несколько шагов. Не бойтесь. Мы с Михаилом Александровичем будем страховать.
Поддерживаемая с двух сторон, императрица неуверенно шагает вперед. Доводим ее до стены, разворачиваем и ведем обратно. Хватит на сегодня. Помогаю Марии лечь и накрываю одеялом.
— Теперь ясно, для чего понадобилось железо, государыня? Оно взяло на себя нагрузку на сломанную кость. Вы можете вставать и ходить, а спустя несколько дней, если будет такое желание, вести обычную жизнь. Когда кости срастутся, я сниму аппарат. К слову, вы первый пациент в России, на котором его применили. И не только в России: аналогов нет нигде в мире.
_ Умеете вы удивлять, Валериан Витольдович! -— крутит головой императрица. — Не только в медицинских делах. Сын рассказал, как вы вчера распоряжались. Мне теперь придется о многом думать, и многое переустроить.
Думайте! Это полезно. Но, блин, даже спасибо не сказала! Нет, Романовы неисправимы -— как здесь, так и в моем мире.
— Кстати! — верчу головой. — Здесь должна находиться медицинская сестра. Где она?
— Я выгнала! — фыркает Ольга. - Нечего этой жидовке тут делать!
Вот, значит, как? Чувствую, как внутри меня начинает клокотать. Да, что ж это такое? Тут ночь не спал, наблюдая пациентку, пришел ее проведать, а тебе в харю селедочной головой тычут…
— Почему вы так поступили, ваше императорское высочество?
Из последних сил стараюсь быть вежливым.
— В моем поезде - отличные сестры, они будут ухаживать за мамой. Зачем ты эту иудейку притащил?
Как же хочется материться’..
— Объясню, ваше императорское высочество. Вчера на вашу мать совершили покушение. Сделал это человек или несколько людей, вхожих во дворец. Без них точно не обошлось. В такой ситуации помимо спасения жизни императрицы, требовалось обеспечить ее безопасность — окружить надежными людьми, которых я знаю, и которым доверяю. Таковых нашлось двое: Елизавета Давидовна Полякова и Михаил Александрович Зильберман. Последний, кстати, тоже еврей. Мы втроем оперировали вашу мать, а затем поочереди дежурили возле ее постели. Результат вы видите. И что же? В благодарность Полякову выгнали из Кремля как шелудивую дворняг). Я этого не понимаю, и принять не мог). А раз так, то теперь, когда жизни государыни ничего не угрожает, считаю свой долг перед ней исполненным. Аппарат снимет Горецкий, я скажу ему как. Ваше императорское величество! — поворачиваюсь к императрице. — Прошу принять мою отставку и направить на фронт. Могу возглавить медсанбат, или трудиться обычным хирургом. Там не так комфортно, как в Москве, зато никто не смеет мне указывать, кого брать себе в помощники.