— Три дня? — переспросил Истаэр.
— Это именно та стая, которая не тронула Бел парой недель раньше.
— Полагаешь?..
— Ничего я не полагаю. Просто потому, что понятия не имею, как Бел это делает. И делает ли он что-то специально вообще. Однако если даже мои духи готовы мчаться к нему по первому зову, то это что-то да значит, а? Как считаешь, Ис?
Истаэр задумался:
— Значит, и они… Ты больше ничего странного за ним не заметил?
— Не считая львов, отсутствия ауры, неслыханной наглости и непонятной магии, от которой даже Ортэ передергивает, а ты бросил все свои дела и решил вернуться во дворец? Нет, Ис. Не заметил.
Рен Истаэр беспокойно дернулся:
— Ты его почувствовал?
— К сожалению, нет, — снова усмехнулся владыка. — Бел не подпустил меня настолько близко. Я даже ауру его толком не сумел рассмотреть и артефакта на нем не нашел. Скорее догадался после беседы с Эганарэ, что он существует. Да за Эвероном подметил кое-какие странности. Но убедиться в своих выводах не успел: Бел меня ловко избегает. А вот ты ему чем-то приглянулся. Не знаешь чем? Может, тем, что ты не маг?
Летописец отчего-то поежился:
— А какое это имеет значение?
— Большое, друг мой, — задумчиво отозвался ллер Адоррас. — По крайней мере, это значит, что к немагам Бел не боится подходить близко. А это, в свою очередь, значит, что ему есть что скрывать от меня. Более того, к нему прислушиваются смертные Таррэна, а остальные… знаешь, я бы сказал, что их бесконечное терпение имеет под собой совсем иные причины, нежели мне казалось: чужаки не зря за него не волнуются. Да и сам подумай: твое оружие когда-нибудь признавало неумех или дураков?
— Нет, — мотнул головой Истаэр. — Лунная сталь капризна и никогда не станет служить слабаку. Для нее нужна твердая рука и жесткая воля.
— Вот-вот. А Белика твой кинжал признал.
— Я сам удивился, — не стал скрывать Истаэр. — Но я всего лишь кузнец, Ад. Не Создатель.
Владыка нетерпеливо отмахнулся:
— Да я не о том. Даже если считать его полноправным Л’аэртэ и учесть магию крови… даже если поверить в те чувства, которые его присутствие вызывает у чужаков, все равно некоторые вещи нельзя объяснить. Что-то там есть еще, и вот именно это меня тревожит. Повторяю: мы слишком мало знаем о чужаках. И я сейчас не об эльфах говорю.
— Я видел память Эверона, — уважительно протянул Истаэр. — То, что сотворили смертные с дирсой, — это действительно невероятно.
— Это невозможно, — отрезал владыка Эоллара. — По крайней мере для людей. И говорит лишь о том, что мы не представляем всех способностей наших… гостей. А я не люблю сюрпризов, Ис. Поэтому, как только будет заключен договор, приложу все усилия, чтобы выяснить, как такое стало возможным. И как получилось подтянуть силу простых смертных до уровня перворожденных.