– Тебе достаточно ничего не делать, чтобы все делали, что ты хочешь!
– Диалектика, – поцокал и попробовал кусочек законного обеда.
Под это ученое слово котлета показалась с избытком масла. Не надо его будет больше повторять.
– И присядь, будь добра, – указал я на стул напротив себя. – На тебя уже смотрят.
Ника украдкой обернулась, уловила пару заинтересованных взглядов и предпочла последовать моему совету.
Всего в помещении было двенадцать столиков, и ближайший к нам занятый отстоял на шесть метров – расстояние достаточное, чтобы скрыть тихую беседу, но никак не разговор в полный голос.
Подняв ладонь в предупреждающем жесте, отвлекся от еды, достал из кармана брюк пирамидку артефакта, защищающего от прослушивания, поставил по центру столешницы и активировал его импульсом Силы. Звуки кафе тут же отсекло.
– И как, по-твоему, я должен угомониться, если ничего не делаю? Но главное – зачем? – не дал я вставить ей фразу, наверняка резкую и вспыльчивую.
– Это ты меня сюда зачислил.
– Нет, это одна девушка согласилась сюда поступить, – терпеливо ответил я. – Я ее в мешке, привязанной за ноги, сюда не тащил.
– Но ты обещал, что все будет просто… – с горечью произнесла она.
– Мы уже договорились, что просто в этом мире – только когда сидишь на моем плече. Тихо, смирно, не похищая среди ночи.
– То есть ты мстишь?
– Позволяю прийти в чувство, – сделал я ценное уточнение. – Успокойся, и все наладится. Забудь о моих выдуманных проблемах и перестань пытаться их лечить.
– А что, если проблема есть?
– Ты теряешь причинно-следственную связь, – невольно добавилось в голос раздражения, – императором я планировал стать задолго до…
– Тише, – шикнула она, опасливо посмотрела по сторонам и с надеждой – на пирамидку артефакта, – не произноси это вслух.
– Что опять не так? – спросил я немного обескураженно.
– То, что ты уже не дома. Не у себя в княжестве, и тебе не тринадцать лет, чтобы к этому относились с улыбкой, – произнесла она жестко.
– Послушай… даже если мне восемнадцать или девятнадцать – по другим документам… ну какая разница, кто что говорит? – отнесся я к этому с недоумением.
Что только ни говорят на улицах в самом-то деле… К словам неблагородных совершенно пренебрежительное отношение – если, разумеется, это не деятельный призыв устроить баррикады посреди улицы.
– Разница в том, что у тебя есть что отнять. У тебя достаточно сил, чтобы тебя боялись. И у тебя могущественные враги, которые раздуют из оброненных слов заговор и имперское преступление.
– И все же ты перегибаешь палку, – поморщился я.