— Фирма веников не вяжет! — зачем-то выдал Борик одно из своих бесплатных, как упаковка, мудрых выражений, наверное, имеющихся у него на все случаи жизни.
— Начало в семь? — уточнил Грушенков для солидности.
— Там написано все, — усмехнувшись, сказал Борик, глядя почему-то поверх головы Грушенкова, а может, и не поверх, может, прямо на него, только как бы вскользь, и видя, и не видя его будто бы, — Пялил зенки, пялил, — вяло продолжил Борик, — чуть билет ими не прожег, а теперь спрашивает. Ладно, некогда мне тут с тобой…
Ага, пялил, чуть не прожег, но ведь буковки эти так и прыгали, так и скакали перед глазами-то. Разве разберешь в такой обстановке? Вот сейчас он пойдет на урок, — что там по расписанию? — спокойно сядет за свой стол, достанет билет и уж рассмотрит, прочтет все, как надо. Грушенков потоптался на месте в нетерпении, готовый прямо сейчас и бежать в кабинет, не дожидаясь звонка.
— Хоть бы спасибо сказал, что ли, — все тянул Борик кота за хвост. — Чему тебя только в школе учат?
— Спасибо, ага, — без энтузиазма промямлил Грушенков и снова огляделся.
Генки и Толяна уже и след простыл. А может, они затаились где за углом? Смотря что ему надо, Борику. Если так только, поболтать — это одно, а если снова какое наказание ему, Грушенкову, грозит, то без своих хмырей Борик вряд ли обойдется. Это ж прямо как сигнал такой: если Толян с Генкой возле ошиваются — жди неприятностей. Хотя бить они его теперь не должны решиться. Кончилось их время. Серега из армии дембельнулся. Что они, не знают, что ли? А для таких вот незнаек, для малограмотных, внизу вона объявление висит: встреча с бывшим воином-десантником.
— Хоть что-нибудь продал? — спросил Борик.
Ишь какой вежливый стал! Грушенкова даже позабавило то, как разговаривал с ним теперь Борик. То есть для постороннего человека ничего, может быть, особенного, но он-то знал, как было раньше. Нет, что ни говори, а старший брат — это хорошо, тем более такой герой, как Серега! Ведь не будь его, ведь так бы, чуть что, всю жизнь мордой об стол и прикладывали б все, кому не лень.
— Ничего я не продал, — смело ответил ему Грушенков и даже нагловато зыркнул в недобрые Бориковы глаза.
А что он ему, нанялся дрянь всякую продавать? Билет в рок-клуб на руках, Генки с Толяном не видать, и вообще в гробу он всех видал в белых тапках. Ага!
Борик коротким, точным движением руки цапнул его за лацкан куртки и резко притянул к себе, прошипел, сделав страшные глаза:
— Что значит?
Но тут же отпустил, конечно. А куда он денется? Грушенков было собрался заблажить на весь коридор, но ограничился лишь первыми, не самыми скандальными возгласами: