Андрей Владимирович, приспустив очки, разглядел свисток, болтающийся на тесемочке у него на груди, и секундомер. Здоровый румянец так и пылал на щеках учителя физкультуры. И Андрей Владимирович вспомнил, что зовут-то этого парня Гриша, то есть Григорий Иванович, как Котовского. Потому и дети все сразу стали Котовским его кликать за глаза. Все же удивительно меткие прозвища дают иногда ученики. Котовский он и есть, этот Гриша, — стремительность, сила, напор, мощь, движение. И незамужняя Наденька, кажется, поглядывает на него неравнодушно.
— Два билета не могу! — вроде бы обиженно отозвалась она. — Разыгрывать будем.
Может быть, она и права, эта молоденькая, загруженная общественной работой Наденька. Он действительно как-то сник в последнее время, то есть где-то дал слабину, уже года три-четыре из тех восемнадцати, что работает в школе после университета. Сначала-то он, как и, наверное, Наденька сейчас, когда был молод, кипел планами, перестройками и революциями в своем школьном деле. Тогда ему было чуть больше двадцати, был он не женат, и все ему казалось осуществимым. Высокий дух парил тогда надо всеми его начинаниями. Урок… Андрей Владимирович мог часами готовиться к одному-единственному уроку. Например, по обществоведению, всегда очень трудному предмету, если серьезно к нему относиться. Потом его сделали завучем, потом была заочная аспирантура и защита кандидатской… И когда успевал все? Спал по четыре-пять часов в сутки, с ног ведь валился, а работал, вкалывал, дети его любили…
Где-то далеко прозвенел звонок на следующий урок. Андрей Владимирович, вспомнив, что у него «окно», расслабленно откинулся на спинку стула и даже прикрыл глаза. Как бы сквозь дрему он слышал голоса коллег, разбиравших классные журналы и разбредающихся из учительской. Дети, конечно, любят его и сейчас. Он вряд ли мог объяснить, как чувствовал это, но как-то ведь чувствовал, знал наверняка. И досадный срыв сегодня ничуть, конечно, не поколебал его в этой уверенности. Что-то подтолкнуло его изнутри, и Андрей Владимирович, спохватившись, очнулся от своих раздумий. Как раз учительница английского языка Вера Валентиновна поднялась из-за своего стола.
— Вы случайно не в мой класс? — остановил ее Андрей Владимирович с улыбкой, ненароком вспомнив вдруг, какое прозвище ей дали ребята.
Англичанка рассеянно кивнула, наугад доставая журналы из специального ящичка возле двери.
— Опять опаздываю! — посетовала она. — Не у вас ли восьмой «Б», Андрей Владимирыч? А то они же на головах небось у меня там ходят.