Их много было, этих способов, уловок и приемчиков, с помощью которых банды, в смысле, группы выбивались в люди. Пластинки в Штатах, как каким-то чудом устроили себе сразу три группы их городского рок-клуба «Криминал», «Содом» и «Тамплиеры»; покровительство сильных мира сего, как, например, старенький дядя, главный руководитель «Супер-варьете» — это же он пригрел слащавенький, бездарный, но напористый «Сюжет», который Алекс терпеть не мог за его всеядность; родственные связи, странность, расчетливая придурковатость, как у «Блефа», стульчак надеть на голову, как когда-то «битлы», Леннон в Гамбурге, но это — классика. Что бы им-то напялить, какую сантехнику? Как пробиться, проклюнуться, высунуться? Хоть шлангом этим чертовым всей группой обмотаться, как Лаокоон, и те дело… Алекс думал об этом больше всего, можно сказать, только об этом и думал. Да и в школе им уже давно тесно. Директриса баба Шура разрешает выступать лишь под нажимом общественности, и то только те песни позволяет петь, которые для них — вчерашний день. В городской рок-клуб никак им не пробиться — везде своя мафия. Хоть Борик и подключил к этому все свои большие связи, даже отца в это захомутал, задействовал. Кто он у него, предок-то? А не все ли равно — кажется, кто-то по снабжению — главное, помог бы. Их уже прослушивали на дому одни старенькие дяденьки, другие позвали как-то на дачу, кивали одобрительно, сдержанно хвалили, мол, круто берете, ребята… В какой-то момент там, на даче, Алекс даже понял, что они своей музыкой вот-вот заведут их, этих пузатых, седых, лысоватых, самодовольных дядей с юными — почти Лидиными ровесницами — спутницами. Спутниц-то завели… Если бы вокруг был зал, была бы сцена, а не сосны да березы дачного участка, точно завелись бы и они, эти большие дяди, от которых там, как толковал Борик, что-то зависело.
Явился наконец Саня, вякнул нечто о том, почему опоздал, и пошел переобуваться в чешки к себе в закут.
Ногами он тоже работает — дай бог, так что, дабы чувствовать педали, Саня и придумал эти чешки. Правда, Алекс уже уломал его попробовать выйти на сцену в ближайший же раз босиком. Интересно, что будет? А ближайший раз — это их дебют в рок-клубе. Если Борик, конечно, не врет. Так что надо шокировать публику. Не одними, конечно, голыми Саниными мослами. Публика там как раз подготовленная. Надо еще Лиду уговорить заголиться, эдакое классическое платье, длинное, свободное — бархат не бархат, а что-то в этом роде, хотя нет, какой, к черту, бархат, когда нечто струящееся, серебристое, — ну, Борик уже заказал где-то, ездили они с Лидой, — и безумное, отчаянное, на пределе возможностей декольте, даже чуть-чуть за пределом, и руки обнажены, ее плавные руки с микрофоном. А на контрасте — вот тут-то и Санины ноги, и его, Алекса, черный замасленный комбинезон в заплатах, и Феликс с Костей в чем-нибудь, размалеванные, с всклоченными волосами, выдержанными, как говорится, в неназойливой рыже-зеленой гамме. Все они на контрасте!.. Может, и ему самому комбинезон надеть как-либо с вывертом? Или драные валенки возле Саниных барабанов поставить? Или выйти к ним на руках? Или брейк ломануть?.. Ладно, там видно будет. Но Лиду заголить нужно обязательно!