Накинув заляпанную рабочую рубашку, Рина вернулась к картине. Этот треклятый бокал с вином никак не давался ей. Не получалось наполнить его нужным светом. Перед мысленным взглядом он стоял, переливаясь до жути выпукло и живо, но на холст отказывался переноситься…
Хлопнула дверца машины, сердце радостно и тепло ёкнуло. Сияя пшеничным золотом волос в закатных лучах, по плиткам дорожки шла к дому Ангелина — в длинном белом платье с тонким лакированным пояском. Краешек воздушного шарфика скользнул по цветам азалии — будто обласкал мимоходом. Хозяйский взгляд окинул сад, а взгляд Рины из окна мастерской на втором этаже ласкал женственную фигуру любимой, с особенным трепетом ныряя с высоты в тёплую ложбинку её груди. В низу живота сразу разлилась жаркая сладость, щемящая и требовательная, жадная.
Работать Рина уже не могла, все её мысли крутились и порхали незримо над Гелей. Тело с небрежной ленцой развалилось в кресле, не подавая виду, что на самом деле она вслушивалась в звук шагов Гели, и тот отзывался внутри светлым эхом. Царица и хозяйка вернулась, и в доме даже светлее стало.
Мягко ступая ногами в сандалиях, Геля мельком заглянула в приоткрытую дверь мастерской, отметила улыбчивым взглядом расслабленно-кошачью позу Рины.
— Привет, — серебристо прозвенел её голос.
Рина гоняла из одного угла рта в другой изящную сигариллу, но не закуривала, томно глядя на Гелю из-под полуприкрытых век. Весь её вид как бы призывал: «Ну, иди же сюда, детка, почеши мне за ушком, мрррр…» Геля призыв явно улавливала, но ограничилась лишь ласково-насмешливым, дразнящим взглядом и кокетливо ускользнула. Мысленная кошачья лапа Рины цапнула лишь пустоту и колыхание воздуха с едва уловимым ароматом духов.
Она сдержала порыв тигриного прыжка вдогонку. Геле требовалось время, чтобы перестроиться с рабочего лада на домашний — хотя бы несколько минут. Она была директором детской школы искусств.
Раздразнённая видом ложбинки, Рина уже не могла думать ни о чём другом. Сначала она слонялась по мастерской, рассеянно глядя сквозь окно на видневшийся вдали залив и домики в янтарных вечерних лучах, потом смахивала пыль и мусолила во рту так и не зажжённую сигариллу. С кухни потянуло чем-то вкусным.
Геля, в коротком домашнем платье и фартуке с оборочками, готовила ужин — два ромштекса, картофельное пюре и обжаренные овощи. Она нагнулась, чтобы смести в мусорное ведро овощные очистки. Грех было не воспользоваться таким соблазнительным моментом, и Рина, сделав вид, что ей срочно нужно протиснуться мимо неё, коснулась самой выступающей точки Гелиной фигуры. И не просто коснулась, а смачно, от всей души взялась за неё обеими ладонями, слегка сжала тёплую, упруго-податливую мягкость… И получила аккуратный, но решительный толчок этой самой точкой.