Я не боялась. Во всяком случае, этих призраков. Зная их с детства, я понимала: они просто напоминают мне о своем присутствии. Я даже удивила себя тем, что быстро уснула прошлой ночью, без излишних размышлений о том, как хорошо, что от смежной комнаты, где спит моя мать, меня отделяет всего одна дверь. Перед сном я попыталась читать – публикацию в университетском журнале о происхождении Фонда истории Чарльстона. Журнальчик дала мне Софи – для того чтобы я прониклась еще большей любовью к историческим зданиям города и усилиям по их восстановлению для нашего коллективного потомства. Уснула после первой же страницы. И вовсе не потому, что книга была плохо написана, а ее тема неинтересна; просто я каждый день на собственной шкуре испытывала все прелести реставрации исторического дома, и мои куцые ногти служили тому свидетельством. Не хватало мне перед сном усугублять мои страдания на сей счет.
Стараясь не обращать внимания на зеркальные потолки и стены, а также фестоны из красного бархата на окнах, которые куда больше подошли бы для борделя, я быстро приняла душ в соседней ванной комнате. Подставив спину под струи душа и держа один глаз открытым, чтобы видеть дверь, я намылилась, оттерла себя мочалкой, побрила ноги, вымыла голову и намазала волосы кондиционером. Втерев в кожу увлажняющий крем, я быстро оделась и направилась вниз. Генерал Ли увязался за мной.
Бормотание голосов – мужского и женского – привело меня в кухню. Я тотчас узнала голос моей матери и нечто похожее на ее хихиканье. Тотчас ускорив шаг, я подошла к кухонным дверям и распахнула их.
Мои родители, каждый с дымящейся кружкой кофе в руке и блюдом пончиков на столе между ними, сидели рядышком и смотрели друг на друга, словно подростки на вечеринке. На столе, рядом с чем-то похожим на стопку фотографий, лежал букет свежесрезанных розовых роз. Услышав, как я вошла, они одновременно подняли взгляд. В глазах обоих читалась смесь вины и ужаса, как будто их только что застукали за общением с врагом.
Мать резко встала. Кофе выплеснулся из кружки, и в этот момент моему взгляду предстал красный шелковый халатик, почти прозрачный, который едва прикрывал такую же ночную сорочку. Я открыла было рот, чтобы предложить принести мой махровый банный халат, но ничего не сказала, дабы не акцентировать тот факт, что моя мать носила более соблазнительное белье, чем я. Да и выглядела в нем гораздо лучше. Хотя нам обеим передались гены Приоло, отвечавшие за рост и стройность, ей неким загадочным образом достался ген неизвестной ветви генеалогического древа, благодаря которому у нее имелась грудь. В отличие от нее я в старших классах и колледже для галочки носила спортивные бюстгальтеры и даже сейчас могла бы легко обходиться без лифчика, и никто не заметил бы разницу.