Сбежав с крыльца, я бросилась со всех ног в противоположную сторону и наконец забежала за дом. Вдоль раскисшей от дождя тропинки, что вела к ручью, росли высокие, хилые сосны. Вода в ручье уже поднялась до уровня верхушек травы.
– Мама! – крикнула я, отчаянно вертя головой во все стороны.
Чья-то сильная рука схватила меня за локоть и резко развернула. Передо мной был Джек. Лишь когда он встряхнул меня, я поняла, как близка я была к безумию. Я все еще держала в руках портсигар, внутри которого что-то звякало. Я задыхалась, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание.
– Мама. Она пропала. Она была в машине, когда я вошла в дом. Я дала ей мой телефон… – Я не договорила, понимая всю тщетность моих попыток объяснить ему что-то, стоя под дождем.
Голос Джека прозвучал спокойно и рассудительно:
– Если бы она вошла в дом, мы бы ее там увидели. Возможно, она пошла к сторожке, позвать на помощь.
Я не стала с ним спорить и позволила отвести меня назад к машине. Открыв пассажирскую дверь, он усадил меня на сиденье и, как то обычно делают копы в телевизионных шоу, положил мне на голову руку, чтобы я не ударилась макушкой. Мои зубы стучали, не то от холода, не то от страха. Джек тем временем снял рубашку, оставшись в одной футболке. Рубашку он разорвал на полоски и наложил Ребекке на ногу повязку, чтобы остановить кровотечение. Она ни разу не крикнула, хотя по тому, как крепко она стиснула зубы, я поняла, что ей больно. Губы ее были почти белые, что делало ее похожей на куклу.
Наложив Ребекке давящую повязку, Джек сел за руль. Восхищенная ее выдержкой, я тоже повернулась к ней.
– Ну как ты? – спросила я у нее. Ничего другого мне не пришло в голову.
Она кивнула, и я увидела, что она тоже дрожит.
– Погоди, – сказала я и, нагнувшись, нажала на рычаг багажника, а сама выскочила под дождь. Подбежав к багажнику, я достала из него одеяло – я всегда храню там пару штук на случай непредвиденных обстоятельств, – и, пригнувшись над ним, чтобы оно не намокло, вернулась в машину и захлопнула за собой дверь. Перегнувшись через спинку сиденья, я укрыла Ребекку одеялом и вместо подушки положила ей под голову мою сумочку. Она с благодарностью улыбнулась и закрыла глаза.
Я повернулась к Джеку:
– Я велела матери позвонить в полицию, но я не знаю, сделала ли она это.
Стоило мне упомянуть мать, как меня вновь начала бить дрожь. Джек обнял меня и энергично растер мне руки и спину.
– Не хочу тебя напрасно пугать, но я надеюсь, что она сделала это, потому что здесь нет связи.
– Мы должны найти ее, Джек. Она без пальто, и дождь вон какой сильный. – Я поймала себя на том, что лепечу, как ребенок. С другой стороны, как еще я могла выразить свою тревогу по поводу женщины, которой тридцать три года не было в моей жизни, и я убедила себя, что она не существует.