– Сыне мой, в храме Рождества Богородицы ангел явлен бысть, на тя ликом схож. Яко сие мочно есть? – спросил и ожидающе уставился.
– Так я и есть тот ангел. Неужели не заметно? Поэтому требую, чтобы все передо мной ползали на коленях, воспевали хвалу и кормили виноградом, – ответил шутливо с долей сарказма.
Ей-богу, достала меня уже эта катавасия с ангелами.
– Шалопут ты, а не ангел, – не поверил князь, одарив меня подзатыльником и ощерившись довольно.
А у меня аж в глазах потемнело.
– Верно, я это был, а не ангел. Живой во плоти. Когда же ты поймёшь, что именно я девочку откачал, вывел из обморочного состояния. В монастыре научился спасать утопленников. Не было никакого знамения! – предпринял я ещё одну попытку достучаться до батиного здравого смысла.
– Последи сие потолкуем с тей, – высказался государь, кося шалыми глазами, – Поне те положен кромешны[677] выход, но я хочу, абы ты шед с ми купно[678].
– Конечно, отец, буду только рад, – поспешно согласился, опасаясь каких-нибудь ещё действий от любвеобильного папашки.
– Теи люди такожде пешат с ми ато, – добавил князь, посмотрев на Агафона.
Торжественный выход князя Галицкого и меня в виде его бело-рыжего хвостика состоялся при полном сборе приглашённой знати. Ожидавшие начало пиршества бояре шумно выражали восхищение от лицезрения своего любимого обширного правителя и его худосочного отпрыска. Я изо всех сил пытался приноровиться к медленному и величавому шествию государя. Беременные тараканы обзавидовались бы, наблюдая за моей грацией.
Если моей заслугой был только факт рождения в княжеской семье, то перечисление заслуг отца заняло значительное время. Ни одна военная кампания при правлении его брата Василия II Дмитриевича не обходилась без участия князя Юрия Дмитриевича Звенигородского. Его военными талантами приумножалась мощь и слава Московской Руси. Его попечительством возникли архитектурные творения Савво-Сторожевского монастыря, расписанные самим Андреем Рублёвым, а Галич был фактически заново перестроен и облагорожен. Надо отдать должное тому, кто придумал все эти церемониалы. Жаль, ещё бы какую-нибудь торжественную музычку неплохо приспособить.
Гуськом зашли в зал разнаряженные в яркокрасочную порть разносчики, держа на деревянных подносах красиво оформленную дичь, поросят и рыб всевозможных. Походили церемонным шагом с этой едой и скрылись. Я удивлённо уставился на отца. Чего это вокруг деется? Тот сидел спокойно, как ни в чём не бывало. Вспомнились двое из ларца, одинаковых с лица – персонажи из забавного мультика, ещё советского. Там они предлагали своему работодателю услугу поедания вместо него конфет и печений.