– Напомнил ты ми о желудях, – надумал сделать мне приятное отец. – Кухнари[481] мои сотворяша пиво по тея похоте. Волишь, дабы те оное прилещити?
– Пусть несут. Только мёда подсластить пусть захватят, – согласился я.
Эрзац-кофе оказался превосходно изготовленным. Конечно, далеко не таким, как настоящий бразильский кофе. Для наших северов и такой сподобится. Батя все-таки откликнулся на моё пожелание и повелел сотворить это новшество, молодчага. Любопытный, прямо весь в меня.
Глядя на меня, решились испить новый продукт остальные присутствующие, но оригинальный вкус не всем понравился.
– Ничтоже велие[482] в сём пиве не чую. Горечь токмо, – пробасил князь Борис.
– Обаче бодрости в телесах вресноту[483] соприбыло[484], – решил поддержать меня отец, хотя его лицо заметно скривилось.
– Обычно этот напиток по утрам пьют, чтобы бодрость для нужной поры себе прибавлять, – пояснил я.
Под конец застолья батя поинтересовался у военного министра состоянием дел по «сотворению смаговницы[485] велия». Я насторожил ушки. Вундерваффе у князя Галицкого? Быть того не может! Хотя почему бы нет. Князь Борис посетовал:
– Немчин Ёрданиус третей дён тужен есть, вина пиях, яко смаговня лита на искусах[486] растерзна[487] бысть. Чухи медны да пруты оловны купованы и залещены суть, а зелье огненно зело скудеша. Гости булгарски даннословяху[488] прилещити сего зелья, но незримы суть.
– Перекажи немчину, ато напружитеся сотворяху сию прелесть. Гобину даннослови ему всяку, земли, холопов, пенязь, – посоветовал государь.
Верноподданнически допив новый напиток, участники вечери встали и, поклонившись князю Юрию, покинули трапезную. Мне пришлось остаться, повинуясь властному жесту.
– Зельно чужуся[489] те, сыне. Кирьяковы подсылы не спыташа о папистах с зелием морным, а ты о сём ведаешь, – поинтересовался князь, пристально глядя мне в глаза, – Сны вещи привиделись паки?
– Не в снах дело. Легко можно догадаться, что старый князь Витовт не оставит попыток сохранить своё государство от поглощения Польшей. Для этого ему нужно сделать наследниками свою дочь или внука Васю. Уверен, что митрополит Фотий после провала коронации станет увещевать Витовта перейти в православную веру. Князь Литовский и раньше с легкостью менял веру, так что с большой вероятностью он согласится снова так сделать и этим подпишет себе смертный приговор. Паписты не прощают отступников.
– Ато Ягайла польски стол литвински приме паче, нежели волчица с волчонком на него взлезут, – мрачно высказался князь.
– Потому то Фотий тебе обещал великое княжение, так как надеялся оставить в Вильне государём Ваську. Так я полагаю, хотя без королевской короны выполнить такое намерение станет гораздо трудней, – высказал я умозаключение, – Надо бы предупредить Свидригайло, чтобы готовился в скором времени перехватывать власть в Литве после кончины Витовта.