Как оказалось, запас сил, после первого пробуждения, оставлял желать лучшего, поэтому Уильям вновь заснул, закрывая свой рот, и наконец-то заглушая тем самым крик.
Так изувеченный Уильям просыпался ещё три раза, при этом в общей сложности, отключаясь на две с половиной недели. Тело постепенно начало восстанавливаться, но когда в четвёртый раз его глаза открылись, взгляд принялся быстро разглядывать всё, что было вокруг. Уже радовало даже то, что зрение более-менее наладилось. Только проблема заключалась в том, что, пытаясь встать, он понял, что до сих пор не в состоянии контролировать себя.
«Чтоб тебя…»
После этой мысли в голове, парень изо всех сил дёрнулся, желая хоть как-то растормошить своё тело, но эффект оказался крайне неожиданным. Тут же, будто ловушка, активировалась настолько сильная боль, от которой зубы не то, что сводило, они, чёрт возьми, чуть ли не крошились. Как назло, теперь его сознание не отключалось, поэтому невозможно было как-то приглушить адские муки, которые он сейчас испытывал. Из-за того, что боль была нестерпимой, тело Уильяма само по себе тряслось, действуя ещё более пагубно. Спустя минуту страданий его глаза уже начали закатываться, а крик сорвался на какие-то сиплые стариковские издыхания. Вошедший в палатку вождь тут же подошёл к шаману и начал что-то спрашивать. Даже не понимая их речь, было вполне ясно, что решается какой-то очень важный вопрос, так как споры были ожесточённые. Возможно, они принимали решение, как поступить с чужаком. Прикончить и избавить от мучений, либо оставить в живых, давая надежду на излечение. Наконец, оба, шаман и вождь, приняли общее решение, после чего кивнули друг другу. Вождь вышел наружу.
«Почему они ждут? Мне нужно обезболивающее, я сейчас умру от болевого шока. Кто-нибудь, отнесите меня в больницу, а то эти аборигены меня точно убьют, даже если не захотят сожрать».
Прошёл целый час, и тогда в жилище шамана вновь зашёл вождь, но с чем-то белым в руке. Это небольшое «нечто» представляло из себя небольшую трубочку белого цвета, которую ни с чем не сравнишь, кроме как с ножкой от шампиньона. Он сразу же передал её шаману. Цепь действий прервалась на Уильяме, которому в рот запихали эту трубочку и насильно заставили жевать.
«Солёное…Что это такое? Зачем меня сейчас кормить? Мне нужно обезболивающее, которое сможет спасти моё тело от разрывающей изнутри боли. Сумасшедшие аборигены».
Потребовалось ещё около минуты, чтобы все, находящие в палате, поняли, что действие той самой трубочки началось. Тело Уильяма расслабилось. Глаза перестали судорожно закатываться, будто бы желая «заглянуть в душу». Сиплые хрипы так же прекратились. Сейчас всё было мирно и спокойно, но вождь оставался всё таким же недовольным, в отличие от шамана.