А из самого центра комнаты — бам-бам-бам, которое я поначалу принял за стук своего сердца. Между двумя вертикальными осями, снизу и сверху, был закреплен кристаллический восьмигранник, Он медленно, с небольшими рывками, двигался, а вибрация исходила от вращающих его двигателей. Сверху восьмигранник освещался прожекторами. Лучи света отражались от медленно поворачивающихся граней и плясали по всей комнате. Вот это, братва, было зрелище!
Не успел я сделать два шага, откуда ни возьмись какой-то старый хрен в белом халате — увидел меня, кивнул и потопал назад. Но через секунду обернулся — и снова ко мне, на этот раз очень медленно.
— Я не совсем… — начало было он, но тут же с сомнением осекся. Взгляд у него был потухший, отсутствующий, словно он всю жизнь пытался вспомнить, зачем живет на белом свете.
— Я Кармайкл, — объявил я.
— Ах, да! — Лицо его чуть просветлело, но в тот же миг на нем снова появилось сомнение.
Тут я показал, что я — парень не промах.
— Я со Стабилиссимусом Гротингом.
— Вы его секретарь?
— Да.
— Вы знаете, мистер Митчелл, — заговорил старикан, — хоть перспективы и мрачные, мне кажется, светлые места тоже есть. Ведь скоро наша система обработки данных позволит прогнозировать и ближайшее будущее… — И он с надеждой посмотрел на меня — такой взгляд бывает у собаки, когда она, сидя на задних лапах, ждет похвалы хозяина.
— Неужели? — удивился я.
— Все говорит за то. Ведь если наш метод позволяет заглядывать в абсолютное будущее, значит, со временем мы научимся давать точный прогноз хоть на завтра — потребуется лишь небольшая модификация.
— Пожалуй, вы правы, — согласился я, а сам думаю: что он такое несет? Испуг прошел, и я ощутил легкое разочарование. Я ведь думал, что сейчас увижу чудо-человека, который выдает нашим боссам все тайны бытия, а тут нате вам — часовой механизм.
Старикан довольно заулыбался.
— Вы так считаете? — робко спросил он.
— Именно так.
— Может, вам будет нетрудно сказать об этом мистеру Гротингу. Вдруг ваша подсказка подействует…
Тут я снова показал себя молодцом.
— Сказать по правде, сэр, — говорю, — Главный Стабилиссимус послал меня к вам для небольшой беседы. Я у него работаю недавно и, к несчастью, задержался в Вашингтоне.
— Ах, извините, пожалуйста, — забормотал он. — Проходите сюда, мистер… мистер…
И он повел меня через лабиринт из движущихся деталей к пульту в другом конце комнаты. Там стояло полдюжины кресел, в одно он уселся сам, другое предложил мне. На плоской поверхности пульта гнездилось множество переключателей и кнопок. Он нажал какой-то тумблер, и освещение погасло. Нажал еще один — и бам-бам-бам участилось до монотонного гудения. Восьмигранник завертелся так быстро, что под светом прожекторов превратился в туманную дымку.