— Привет, — сказала Люси, — вот неожиданность!
— Наверное, — ответил Брайан. — Как все?
— О, гораздо лучше. Гарольд возвращается в Лондон.
— Что вы обо всем этом думаете? Это действительно был мышьяк?
— Несомненно, — ответила Люси.
— В газетах еще ничего об этом не писали.
— Нет, думаю, полицейские пока держат это в тайне.
— Кто-то, должно быть, имел что-то против этой семьи, — сказал Брайан. — Кто мог прокрасться в дом и подсыпать что-то в еду?
— Полагаю, я — самый вероятный кандидат, — сказала Люси.
Брайан с тревогой посмотрел на нее.
— Но ведь вы этого не делали? — спросил он, казалось, слегка шокированный.
— Нет, не делала, — ответила Люси.
Никто не мог подсыпать что-нибудь в карри. Она готовила его одна на кухне и сама принесла к столу, так что добавить в него яд мог только один из пятерых, сидевших за столом.
— Я имел в виду — зачем это вам? — продолжал Брайан. — Они ведь для вас ничего не значат, правда? Послушайте, — прибавил он, — надеюсь, вы не против, что я вернулся сюда вот так?
— Нет, нет, конечно, не против. Вы останетесь здесь на какое-то время?
— Ну, я бы хотел, если для вас это не станет большой обузой.
— Нет. Нет, я справлюсь.
— Понимаете, я в данный момент без работы, и я... ну, мне все это надоело. Вы действительно не возражаете?
— О, в любом случае это не мне решать, а Эмме.
— С Эммой все в порядке, — сказал Брайан. — Она всегда ко мне очень хорошо относилась. По-своему, понимаете ли. Она все держит в себе; в действительности она довольно темная лошадка, наша старушка Эмма. Жизнь здесь и уход за стариком свалили бы с ног большинство людей. Жаль, что она так и не вышла замуж. Теперь уже, наверное, слишком поздно...
— Я вовсе не считаю, что слишком поздно, — возразила Люси.
— Ну... — Брайан задумался. — За священника, может быть, — с надеждой сказал он. — Она будет полезна в приходе и тактична в отношениях с «Союзом матерей». Я ведь правильно назвал — «Союз матерей», да? Правда, я не знаю, что это такое, но иногда читаешь о нем в книгах... И она бы надевала шляпку в церковь по воскресеньям, — прибавил он.
— Мне это не кажется очень привлекательной перспективой, — сказала Люси, встала и взяла поднос.
— Я сам отнесу, — сказал Брайан, забирая у нее поднос, и они вместе пошли на кухню. — Помочь вам вымыть посуду? Я очень люблю эту кухню, — прибавил он. — Собственно говоря, я знаю, что современным людям такие вещи не нравятся, но мне нравится весь дом. Наверное, мой вкус шокирует, но это правда. В парке запросто можно было бы посадить самолет, — с энтузиазмом прибавил он, взял льняное полотенце и начал вытирать ложки и вилки. — То, что поместье перейдет к Седрику, кажется мне пустой тратой средств. Первое, что он сделает, — продаст все и снова упорхнет за границу. Лично я не понимаю, почему кому-то плохо жить в Англии. Гарольду дом тоже не нужен, и, конечно, он слишком велик для Эммы. Если бы он только перешел к Александру, нам бы с ним здесь жилось очень счастливо. Конечно, было бы хорошо, если бы в доме жила женщина... — Он задумчиво посмотрел на Люси. — А, ладно, что толку в разговорах! Если Александр получит поместье, это означает, что все они должны сначала умереть, а это маловероятно, правда? Хотя, насколько я вижу, старик может легко дожить до сотни лет — только для того, чтобы им досадить... Полагаю, его не очень огорчила смерть Альфреда?