— Знакомый дал, — тотчас ответил Мишка.
— Хорошие у тебя знакомые, — сказал я. — Аж завидно. Будь другом, познакомь нас.
— Ага, друг, — проворчал Мишка. — А кто меня чуть что, за шкиряк и в кутузку?
— Это всё он, — сказал я, указав на Матвеева.
Городовой фыркнул. Марьяна усмехнулась, но взгляд ее оставался строгим.
— Да я сам его не знаю, — нехотя признал Мишка.
— И он дал тебе полсотни?!
— Ну не за просто так, конечно, — еще более нехотя признал Мишка.
Взгляд его при этом такие вензеля по полу выписывал, что если б он след оставлял — сложнейший бы узор получился. Хоть выпиливай потом кусок пола и на выставку.
— Уже лучше, — сказал я. — И за что он тебе заплатил?
— А это моё дело!
— Уже нет, — ответил я. — У купца стянули точно такую же сумму, так что ты, приятель, под подозрением.
— Да говорю тебе, не грабил я никого! — заявил Мишка. — И не крал. Вот в кои-то веки честно заработал, а мне никто не верит!
— Поверю, когда расскажешь: как? — пообещал я.
Мишка взглянул на мать, вздохнул и ответил:
— Да попросил он, чтоб я за его псом присмотрел. Ну а что? Для меня дело привычное. Опять же, деньги хорошие.
— Даже слишком хорошие, — сказал я.
— Ну а что? — спросил Мишка. — Некоторые своё зверьё повыше людей ценят.
Я согласился с тем, что такое бывает. Ну а как спорить, когда один такой прямо передо мной стоял? Точнее, раскачивался, как осинка на ветру.
— Хотя сумма уж больно приличная, — заметил я.
— Так и господин приличный, — ответил Мишка.
Вот тут он попался. Раз уж помнил, что господин приличный, то должен помнить, как тот выглядел! Мишка извивался, как уж на сковородке, но описание «приличного господина» я получил: высокий, худощавый, возраст Мишка на глаз определить не брался, но заметил седину в волосах. На купца Барсукова он походил мало.
Мы с Матвеевым переглянулись. Марьяна мгновенно уловила наши сомнения.
— Не ваш клиент, да? — спросила она.
— Пока не знаю, — ответил я. — Мишка, а этот пёс каким был? Седой дворнягой?
Получив утвердительный ответ, мы пошли на второй круг совсем неувлекательной игры «вытяни из Мишки честный ответ».
Имени «приличного господина» Мишка не знал. Тот просил называть его просто Гвоздь. Нам с Матвеевым это прозвище ничего не говорило. Марьяне — тоже. По словам Мишки, Гвоздь был приезжий, а может, и вовсе иностранец. Акцент у него был легкий, но заметный.
— Немец, может, — неуверенно сказал по этому поводу Мишка.
Познакомились они еще осенью, на немецком кладбище. Тут мы с Матвеевым переглянулись. Гвоздь там, по его словам, искал убежавшего пса. Мишка тут же вызвался в помощники, но пса они тогда так и не нашли. Впрочем, Гвоздь не сильно о нём беспокоился. Мол, нагуляется — сам придет. Тем не менее во время их последней встречи Гвоздь попросил Мишку присматривать за лохматым другом.