Юрий в ответ молча развел руками. Мол, я хотел как лучше, а идеальных вариантов всё равно нет. Наметившийся спор прервало появление дьякона. Тот пожаловался, что тело графа перенесли вниз, в кухню, где оно теперь занимало весь стол, и приготовить чай в таких условиях нет никакой возможности. А если бы и была, так его, дьякона, из кухни выставил полицейский.
— Это уже слишком! — заявила Анна Владимировна-младшая и решительно направилась к дверям.
Графиня, погруженная в свои мысли, запоздало вскинулась, но инспектор ее опередил:
— Ефим, проследите, — строгим голосом велел он и кивнул в сторону двери.
Я поспешил за барышней. Она чуть было не захлопнула дверь у меня перед носом, и, полагаю, только воспитание не позволило ей сделать это. Анна Владимировна лишь резко развернулась, чуть не съездив мне косой по физиономии, и зашагала по коридору. Место, где раньше лежал покойник, было очерчено мелом. Барышня вздохнула и аккуратно прошла мимо вдоль стеночки, не наступив ни на линии, ни на пятна крови, и не сбавляя взятого высокого темпа. Я за ней едва поспевал.
За поворотом коридор сразу переходил в лестницу, ведущую вниз. Не такую широкую, как парадная, и даже без перил, но зато ступеньки не скрипели под ногами.
— Простите, Анна Владимировна, — окликнул я ее с верхней ступеньки.
Барышня уже пробежала четверть пути вниз.
— Прощу, — легко пообещала она, полуобернувшись на ходу. — Может, вы, наконец, займетесь своими прямыми обязанностями! Найдите убийцу!
— А вы действительно этого хотите? — спросил я.
Это ее остановило. Барышня замерла на пару секунд, позволив мне отыграть несколько ступенек, потом стремительно развернулась ко мне.
— Вы это к тому, что убийца — один из нас? Нет, меня это не останавливает. Я хочу знать, кто убил отца!
— И вы не допускаете мысли, что это может быть кто-то еще? — спросил я.
— Нет, но… — она не сразу нашлась, что ответить. — Мы же осмотрели дом. Никто с улицы не мог к нам проникнуть.
— Что ж, хорошо.
Я жестом предложил ей следовать дальше. Разговаривать, стоя на полутемной лестнице, было неудобно во всех смыслах.
— Тогда я должен задать вам еще один вопрос, — сказал я на ходу.
— Спрашивайте, — твердым голосом ответила барышня. — Я готова.
Она даже с шага не сбилась.
— Хорошо, — сказал я. — Скажите, Анна Владимировна, ваш отец следил за тем, как он одевается?
— Разумеется. Он, между прочим, граф, — последнее прозвучало с отчетливой ноткой гордости. — А не дворянчик деревенский. Отец всегда одевался достойно. Даже дома. Если бы вы застали его живым, вы бы сами убедились.