— Не сомневаюсь, — сказал я. — Я почему-то сразу так и подумал. Этот дом пронизан атмосферой рыцарства.
— Да, верно, — тихо ответила барышня. — Но братья сильно разбавляют ее современной практичностью.
За разговором мы спустились на первый этаж. Там я успел распахнуть перед барышней дверь. Она, даже не взглянув на меня, прошла в коридор и обхватила себя руками. Здесь было заметно холоднее, чем этажом выше.
— Не жарко тут у вас, — заметил я; большей частью чтобы просто поддержать разговор. — На втором этаже теплее.
— Да, отец не переносил холод, — вздохнула барышня. — Его мучили старые раны. Сюда он не спускался, а второй этаж протапливали весь. Мама говорила, что дороговато это выходило, но пока они могли себе это позволить.
— Они? — удивился я. — Не мы?
Барышня вопросительно глянула на меня, но не успел я переформулировать свои слова, как она уже сообразила суть моего вопроса и ответила:
— Мы живем в Петербурге. Мы с братьями. Там у нашей семьи большая квартира, но отец любил этот дом. Здесь постоянно жили только отец с мамой, а мы приезжали на праздники.
— А дьякон?
— И Феофан с ними, конечно. Он вообще от отца не отходил. Как не доглядел…
Барышня сокрушенно покачала головой. Лестница кончилась. Впереди была толстенная дверь с деревянной ручкой, которую вполне уместно было бы назвать перекладиной. Вновь проявить хорошие манеры я просто не успел. Барышня с ходу навалилась на дверь плечом, и та распахнулась.
За этой дверью находилась кухня. Это была самая просторная кухня из всех, что мне доводилось видеть. Если убрать большой стол в центре, здесь можно было бы давать семейные балы. В воздухе пахло пряностями и еще чем-то вкусным. С аппетитными запахами резко контрастировало мертвое тело, лежавшее на большом столе. Теперь оно было накрыто простыней. Синий халат висел на спинке стула.
По левую руку, у еще одной двери, широко раскрытой в темный коридор, стоял на страже очередной рыцарь. Этот был какой-то сборный: серый шлем с грубо, под самый корень, оттяпанным плюмажем, золотистая азиатская броня с драконом на груди, серые руки с черными перчатками, «штаны» из меди и угловатые стальные башмаки. Рыцарь тяжело опирался на меч с таким узким лезвием, что, если бы не здоровенный, с расчетом на две руки, эфес, я бы счел его шпагой. На мой взгляд, все компоненты совершенно не подходили друг дружке. Потому, наверное, беднягу и сослали на кухню.
Полицейский, который должен был приглядывать за трупом, сидел в углу позади рыцаря, за еще одним столом, поменьше, и пил, как он потом отметил в рапорте, квас. Когда мы вошли, он поспешно отставил кружку и встал. Барышня бросила строгий взгляд на него, и печальный — на тело.