Вала опадает в бесформенную кучку. Она сворачивается, неподвижно и долго лежит так на моей ладони. Едва вдыхает воздух в свои маленькие легкие. Подношу ее к клетке безымянной мышки, и, когда открываю дверцу, та дрожит и смотрит на Валу, словно она может быть едой.
Кладу Валу внутрь клетки. С любопытством смотрю на нее какое-то мгновение. Она – всего лишь горстка теплого меха. Я не глажу и не успокаиваю ее. Но ее тельце остается неподвижным недолго.
Через мгновение она начинает безудержно дрожать и трястись. Она останавливается, застывает, а потом издает высокий агонизирующий писк, начинает бегать кругами, биться о прутья клетки головой, словно пытается что-то выбить оттуда.
Я делаю записи в журнале.
Потом беру безымянную мышку крепкой хваткой, пока она извивается и пытается сбежать. Мышка с потрепанным телом и порванным ухом. И я делаю ей величайший подарок за всю ее короткую, несчастную жизнь.
Я ввожу ей содержимое пузырька, жидкость, которую забрал у Валы, прямо в кровь.
Сначала, когда мышка перестает трястись и пищать, я уверен, что убил ее. Как и всех остальных.
Но потом…
Предвкушение пробегает по моей коже без предупреждения. Делаю паузу. Еще раз смотрю на клетку.
Безымянная мышка поднимает голову, склонив ее с любопытством. Мышцы, всегда напряженные в ее голодающем теле, внезапно расслабляются.
Осторожно слежу за мышкой. Опускаю деревянную птичку и пустой пузырек на стойку. Через мгновение открываю клетку и протягиваю руку.
Безымянная мышка не колеблется. Она уверенно бежит по изгибу моего локтя, мимо плеча, к любимому месту под моим ухом.
Я начинаю гладить клочковатую шерсть мышки с величайшей осторожностью, пока не могу поклясться, что она почти урчит.
Клиффтоны обычно прячут газету, но утром в среду я нахожу ее широко открытой на столе для завтрака.
«РУЗВЕЛЬТ ЛЕТИТ В СЕВЕРНУЮ АМЕРИКУ:
ДЕСЯТИДНЕВНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ С ЧЕРЧИЛЛЕМ
ГОТОВЯТ ПОЛНОЕ РАЗРУШЕНИЕ ОСИ».
Возможно, это значит, что война почти кончилась.
В субботу лежу животом вниз на полу спальни и снова пишу папе, а мамина книга открыта рядом со мной. Наклоняюсь, чтобы записать новую строчку в свой блокнот. Теперь у меня несколько списков, строки об Исчезновениях и вариантах. Часть про жизнь Шекспира: свадьбу, близнецов, соавторов, смерть. Повторяющиеся темы в его работах, которые я позже рассмотрю на предмет ответов: амбиции и верность, травы и цветы, жадность, кровь, нарушение покоя трупов, игра слов, иллюзии против реальности.
Мой список с каждым днем становится все длиннее.
– Айла! – Уилл стучит в мою дверь.