Но Камня здесь нет.
И потому отыскиваю в сарае лопату и иду к центру города. Прохожу сквозь маленькие белые ворота кладбища. Петляю по проходам между могил под частым холодным дождем.
Все эти изгибы и повороты приводят меня сюда. Смотрю на имя, выгравированное на надгробии, едва заметное в дождь со снегом, и пытаюсь вызвать в себе некогда испытанный гнев, все еще кипящее чувство обиды. Но ощущаю только пустоту.
Как иронично, что тренировки Финеаса подготовили меня к этому.
Копаю землю собственной лопатой Джульет. Дождь помогает размягчить замерзшую землю, но я совсем промок к тому моменту, когда наконец открываю крышку гроба. Пытаюсь не смотреть на ее лицо. Что-то во мне не хочет этого.
Вместо этого мои глаза скользят к ее сложенным на груди рукам, белым как мрамор. Кольца с Камнем на безымянном пальце, на котором она всегда носила его, сейчас нет.
Иногда кажется, что вся моя жизнь была одной жестокой игрой. В те годы, когда мне было бы легко забрать Камень, я не знал, что он мне понадобится. А когда наконец его выследил и уже почти нашел, он снова исчез.
Я близок к тому, чтобы разразиться тем смехом, от которого можно спятить.
Потому что, конечно, мне бы уже стоило привыкнуть. То, что мне нужно, просто-напросто исчезает.
Закрываю крышку гроба и сам себе удивляюсь, когда на мгновение задерживаю руку на его дереве. Как будто еще осталось место для скорби по ней.
Вылезаю из могилы.
Закапываю ее и мои воспоминания, пока они все не похоронены снова глубоко под землей.
Когда двигаюсь, ощущаю в кармане сложенные карты Финеаса с отмеченными на них местами, которые помогли бы снять Проклятие. Именно то, что заставит наконец жителей побратимов полюбить меня и сделать Малкольма, Виктора и мои Добродетели бесполезными.
Но любовь не такова, как я ее представлял. Она всего лишь валюта, которую слишком легко потратить – и в результате все равно остаться ни с чем.
Я теряю Финеаса. Без Камня я уже его потерял.
Достаю карты, которые он дал мне. Я мог бы воспользоваться ими и стать героем. Но в действительности больше этого не хочу.
Смотрю на крестики отметок на каждом из побратимов и складываю карты. Холодная сырость пробирается вверх по моим штанинам.
Теперь хочу провернуть нож, чтобы побратимам стало еще больнее.
15 февраля 1943 года
Я почти забыла вес маминого кольца на своей шее. Ловлю себя на том, что постоянно протягиваю руку, чтобы дотронуться до него, гладкого стекла под одеждой. Не снимаю его, даже когда моюсь. Говорю миссис Клиффтон, что нашла кольцо на дне школьной сумки, и на какое-то время это даже восстанавливает хрупкое равновесие между Майлзом и мной. Кроме того, что от папы нет вестей, все остальное снова выглядит почти нормальным.