– Я так сожалею, миссис Клиффтон, – шепчу.
Майлз тихо стучит в дверь.
– Ты поела? – спрашивает он. Я вижу голубизну вен, бегущих под кожей его запястий, несущих кровь мамы и Стивена. Вина, как пальцы, проникает в мою грудь. Почему, когда бы наша семья ни соприкасалась со Стерлингом, все неправильное как будто сходится вместе, в комбинации, всегда оканчивающейся трагедией?
– Я скоро спущусь, – говорю. Он поворачивается, чтобы уйти.
– Майлз, – зову, и он останавливается, ждет в дверном проеме.
– Что?
– Я люблю тебя, – говорю ему.
– Знаю. – Он корчит рожицу, глядя на меня, но, прежде чем поворачивается спиной, я замечаю, как она превращается в еле заметную улыбку.
Я беру фотографию в серебряной рамке из моей комнаты и ставлю ее рядом с кроватью миссис Клиффтон, как стража, чтобы она охраняла ее. Смотрю на снимок в последний раз, на двух женщин, которые любили меня как матери. Я нашла отпечаток руки, который искала, сверкающий на стекле, – настоящую Джульет Каммингс Куинн, среди ее теней и света. Думаю о том, сколько она знала и не знала, и обо всем, от чего пыталась нас защитить, какую неудачу потерпела. Как я, несмотря ни на что, до сих пор ее люблю.
Я отворачиваюсь, всхлип застревает в горле. Цветы, кровать – все так сильно похоже на тот последний раз, когда я ее видела. Опять новое эхо моего кошмара.
Тянусь к руке миссис Клиффтон, словно следую сценарию. Но в этот раз, когда дотрагиваюсь до ее кожи, чувствую, что она все еще теплая.
Вина и печаль, которые кружат во мне, сменяются чем-то другим: решительностью. Внезапно она сжимается в груди как стальной кулак.
Я не буду бежать от Проклятия, как мама.
Останусь здесь и сниму его.
***
– Можешь прийти в девять завтра? – спрашиваю Беас по телефону, повторяя слова, только что сказанные мной Джорджу.
– У надежды есть перья[23], – говорит она. – Увидимся завтра.
Как только кладу трубку, слышится стук в парадную дверь.
Шаги Женевьевы замирают.
Слышится приглушенный ответ, звук открывающейся двери.
– Айла! – зовет Женевьева. – К тебе кто-то пришел.
С сомнением смотрю на телефон, ведь я только что поговорила с Джорджем и Беас. Потом поднимаюсь и выглядываю из-за двери библиотеки. В прихожей стоит Элиза, ей явно неловко, словно она никогда не испытывала ничего подобного. Она переминается с ноги на ногу под весом большой сумки.
Мой желудок нервно сжимается.
Когда выхожу из библиотеки, она здоровается:
– Привет.
– Я могу… попросить Уилла подойти.
– Нет, – говорит она быстро, – я пришла к тебе.
Я закрываю за собой дверь библиотеки, вспоминая нашу встречу на дороге, и готовлюсь к тому, что она пришла сказать.