– Это крайне хреновое приключение, – сокрушался Кузьма в перерыве между стенаниями, – мы сидим в этой провонявшей штуке… и ничего не делаем! Мы… мы должны были… мы ведь… где наши победы?! Где захватывающие битвы?! Где красивые телочки?! Ни хрена! Одно сплошное… ой… несварение…
– Иного никто и не обещал, – пожал плечами Владимир, в глубине души понимая, что где-то в чем-то друг был прав. – Но мы просто люди, понимаешь? Не маги, не воины, не гениальные ученые. Про нас книг не пишут, а самое большое наше приключение – это драка с пьяным соседом… прости.
– Не за что прощать! И вообще я не человек, а говорящий хомяк, и горжусь этим! Хватит дымить, дышать же нечем! Ой, мама… пучит-то как…
– Здесь есть кто-нибудь?
Владимир вздрогнул и заозирался.
– Меня кто-нибудь слышит?
Резко вскочив, художник так же резко упал: от долгого сидения свело судорогой икру. Тем не менее он резво подполз к своему рюкзаку и вытащил оттуда рацию.
– Да, да! Я вас слышу! Кто это? Мив? Это ты?
– Это не Мив, – ответила рация совсем незнакомым голосом.
– А… где Мив?
– Она на арене и вот-вот умрет.
– Что?!
– Она попросила послать по этому переговорному устройству призыв о помощи. Сказала, что вы ее спасете. К сожалению, я решился только сейчас. Удачи вам.
– Алло! Алло! То есть прием! Эй, кто… Прием!
Поняв, что ответа не будет, художник отбросил рацию и, собравшись с силами, встал. Он навис над терминалом лишь для того, чтобы уставиться на него бессмысленным бараньим взглядом. Обрывки знаний пытались сложиться в цельную картину, но пока что у них не получалось.
– Что делать?
– Барабанить по кнопкам и надеяться, что что-то получится. Валим отсюда!
Ковчег бытия загудел, завибрировал, реагируя на неумелое управление, аборигены вокруг стали тревожено разбегаться, а потом летающая сфера рванула в сторону и проломила стены башни, вырываясь в темные звездные небеса.
– Он летит! Летит! Получается!
Дергаясь из стороны в сторону, словно пьяная муха, ковчег бытия стал неуверенно продвигаться к большой круглой конструкции внизу. Хотя бы понятно было, куда стремиться.
– Там что-то происходит, – простонал Кузьма. – Что-то плохое! Давай вниз!
– Я и так вниз!
– Ниже! Еще ниже! Ох, блэт, это она! Она там! И какая-то огромная стремная хрень! Ниже!
– Не могу! Он артачится!
– Ниже!
– Не могу! Сейчас!
Ковчег все еще находился высоко в небе, он парил над амфитеатром, дрожал, качался из стороны в сторону, но никак не мог спуститься вниз.
– Открой дверь! – задушевно прохрипел хомяк, который достиг диаметра баскетбольного мяча и продолжал раздуваться.