– Тебе какая разница?
– Это вам какая разница, что со мной будет?! – заорал юноша в ответ. – Ему было не все равно! А вам на меня наплевать!
Побледнев от гнева, отец наклонился над ним и схватил со стола ручку.
– Подписывай, Тодд, – приказал он.
– Нет. Я не буду, – покачал головой Андерсон.
– Тодд! – всхлипнула мать.
– Это ложь! Я не буду подписывать.
Мужчина попытался силой просунуть перо в сжатые пальцы сына. Нолан встал с места.
– Все в порядке, не стоит. Пускай он сам ощутит на себе всю тяжесть последствий, – произнес директор, огибая стол. – Думаете, будто можете спасти Китинга? Молодой человек, вы сами видели, что у нас есть подписи остальных. Если не подпишете, будете наказаны до конца учебного года. Я назначу вам дополнительную работу на каждый вечер и на все выходные. А если вы только шаг сделаете с территории школы, будете исключены.
Родители и наставник внимательно следили за выражением его лица, ожидая, что тот передумает, но Тодд молчал.
– Я не подпишу, – тихо, но непоколебимо ответил он.
– В таком случае жду вас после уроков у себя в кабинете, – процедил Нолан и повернулся к нему спиной. – Свободен.
Уэлтонец поднялся и вышел за дверь. Нолан воззрился на мистера и миссис Андерсон.
– Простите нас, мистер Нолан, – взмолилась мать. – Я не могу избавиться от ощущения, что в этом моя вина!
– Мы не должны были направлять его в вашу школу, – потупившись, произнес супруг.
– Глупости, – только и ответил директор. – Мальчики его возраста крайне впечатлительны. Мы найдем способ наставить его на путь истинный.
На следующий день группа учеников под предводительством мистер Макаллистера шагала по заснеженному двору, твердя латинские слова. Остановившись, шотландец поднял голову и посмотрел на окна того этажа, где располагались комнаты преподавателей. Там он приметил мистера Китинга, в одиночестве глядевшего на улицу. На мгновение взгляды их встретились. Макаллистер отвернулся, сделал глубокий вдох и продолжил прогулку.
Джон Китинг отошел от окна, подошел к шкафу и принялся снимать с полок издания своих любимых поэтов – Байрона, Уитмена, Вордсворта, – но затем, вздохнув, вернул их на место. Закрыв чемодан, он подошел к двери, ведущей наружу из крохотной каморки, в последний раз окинул ее взором и вышел.
Пока он собирал вещи, у мальчиков начался урок литературы. Тодд сидел понурившись, словно в оцепенении – точно так же, как в начале учебного года. Вид у вжавшихся в стулья Нокса, Питтса и Микса был униженный. Всем членам бывшего общества было до того стыдно, что они не смели взглянуть друг другу в глаза. И только Кэмерон выглядел, в общем, как всегда – устроившись поудобнее, он читал учебник как ни в чем не бывало.