– Спасибо за сеанс психотерапии.
Он несколько неловко обнял меня в ответ.
– Я думал, ты возненавидишь меня, когда узнаешь про Пикл.
Я не чувствовала ненависти. Как раз наоборот. Что само по себе было странно. Месяц назад я всыпала бы ему по пятое число, возможно, довела бы до слез. Месяц назад я размахивала бы собакой в переносном холодильнике как непреложным доказательством того, что у меня бесполезный, безнадежный, неизлечимо бесячий младший брат, которого мне никогда не понять, которого мне ни за что не полюбить. Но месяц может быть очень долгим сроком. Прежде я видела только, как Дункан снова и снова терпел неудачу или что-то проваливал. А теперь я слишком много знала о нем – и, в сущности, о себе самой, чтобы относиться к нему так необъективно. И я ему сопереживала. В том-то вся разница.
– Ты старался, как мог, – сказала я. – Я знаю, что старался. А теперь пойдем устроим веселую жизнь тринадцатилеткам.
Первым – в буквальном смысле первым, кого я увидела, когда мы вошли в бальный зал на последнем этаже исторического отеля «Мерсер» в Чикаго, был Дэвид – «Дэйв-О» – Хоффман. Первый бойфренд, первый любовник, первые муки разбитого сердца… Рада сообщить, что за четырнадцать лет, что я его не видела, он совершенно облысел. Неудивительно, что на Фейсбуке в профиле у него картинка со Скуби-Ду.
Он стоял у самой двери в костюме на несколько размеров больше, приветствовал гостей и выглядел гораздо старше, чем вправе смотреться любой мой бывший бойфренд. Направившись прямиком к нему, я помахала рукой.
– Привет, Дэйв.
Он повернулся, протянул руку и сказал: «Привет!» так чрезмерно громко и весело, что стало ясно – он понятия не имеет, кто я.
– Я Хелен, – сказала я, касаясь пальцами ключицы. – Хелен Карпентер. Из старшей школы.
Я видела, как на него нисходит озарение.
– Хелен! – А потом вдруг, словно слова вырвались сами собой: – Ты лучше выглядишь, чем тогда!
– А ты облысел, – рефлекторно парировала я. Упс! Это подло! И глупо! – Извини.
Дэйв расправил плечи.
– В некоторых культурах облысение – признак мужской силы.
– Да! – Я закивала с преувеличенным энтузиазмом. – Я определенно это слышала. Здравая мысль.
Теперь очередь Дэйва. Но он ничего не сказал. Просто задержал дыхание, прикидывая, в какую сторону повернуть разговор. Наконец он выбрал банальный гамбит:
– Как дела?
– Отлично. У меня все отлично. Даже лучше, чем отлично. – Я повернулась к Дункану: – Какое слово есть для обозначения того, что лучше, чем отлично?
Понизив на октаву голос, Дункан произнес с испанским акцентом: