Он замер, держа палец на жестяном кольце.
– А что?
– Ничего. – Я указала на заднюю дверь. – Вынеси во двор.
– Такой день, а мне нельзя пива?
– Только не покрытое жижей с мертвой собаки! – Я повернулась к раковине, чтобы соскрести с рук грязь.
– Она была в сумке с застежкой.
– Во двор! – приказала я самым властным тоном старшей сестры. – Сейчас же!
Дункан повиновался.
Когда он вернулся, я сказала:
– Пива можешь выпить на бар-мицве.
– Какой бар-мицва? – спросил он.
Я повернулась, чтобы на него посмотреть.
– Ты не можешь заявиться с мумией моей собаки и думать, что я одна пойду на бар-мицву незаконнорожденного сына моего бойфренда из старших классов!
Он покорно покачал головой:
– Не могу.
– Пойди надень чего-нибудь поприличнее, – велела я.
Дункан направился в свою комнату.
– А что надевают, когда без приглашения являются на бар-мицву?
– Что-нибудь приличное! – крикнула я. – С галстуком. – Потом сунула голую грязную ногу в раковину, чтобы ее тоже вымыть.
Когда я почистилась, пришлось смывать поплывший макияж, прикладывать на несколько минут к опухшим глазам лед и начинать сначала. На платье осталось несколько пятнышек земли, но оно выглядело сносно. Босоножки пришлось отправить в мусорное ведро, так что оставались только красные балетки без каблука. Я заново закрутила волосы и как раз наносила тени, когда в комнату ко мне заявился Дункан. Он где-то раздобыл узкий черный галстук, черные брюки от смокинга, в которых был на моей свадьбе (теперь они были ему на два дюйма коротки), и белую оксфордскую рубашку от своей школьной формы. Он походил на официанта, но я сказала:
– Очень красиво выглядишь.
Я хотя бы когда-то говорила ему нечто настолько доброе? Дункан даже заморгал от удивления.
– Спасибо, – сказал он, – ты тоже. Ты как леденец.
Повернувшись к зеркалу, я свирепо уставилась на мое опухшее, заплаканное лицо.
– На самом деле, – сказала я, – выгляжу я сейчас настолько плохо, что подумываю, не послать ли все к черту.
– Ты не можешь, – сказал Дункан. – Если пошлешь все теперь, они решат, что ты струсила.
Джейк говорил то же самое.
– Они подумают, что ты так и не пришла в себя после той истории.
– Ты хочешь сказать, что я должна пойти?
Дункан пожал плечами, как бы говоря – в принципе да.
– Возможно, на душе у тебя скверно, но по тебе этого не скажешь. Вообще не понимаю, как кто-то может выглядеть так потрясающе через минуту после того, как рыл могилу.
Это меня проняло. От такой милой похвалы я даже рассмеялась.
– Что? – переспросил Дункан.
Я встала, готовая ехать.
– Иди сюда.
Я обняла его второй раз за день, – а еще за последние десять лет.