— Ты-то откуда все это знаешь, Русин?
— Недавно репортаж на ЗИЛе делал, так что в курсе.
Ну, не признаваться же ему, что много чего интересного про зиловскую жизнь слышал от отца в юности. Объяснения про репортаж для Хрущева будет вполне достаточно.
— Хорошо, уговорил. Президиум свое решение уже принял, на выходных собирается Пленум ЦК. Нужно, чтобы зиловцы приняли открытое обращение к предстоящему Пленуму. Текст его мы сейчас с товарищами согласуем, а ты пока набросай свою речь. И сразу же поезжай на ЗИЛ, Литовченко свяжется с Первым отделом, тебя там встретят и помогут все организовать. Митинг назначьте часов на шесть, и перезвони мне, как доедешь — я тебе продиктую текст обращения и послушаю, что ты сам понаписал. Но учти, что все формулировки должны быть обтекаемые, и не нужно давать особых подробностей. Расскажешь только про попытку взорвать мой самолет. Главные заговорщики и организаторы — Семичастный, Захаров и Шелепин — те, которых уже не скроешь.
Хрущев выводит из под уголовки Брежнева?? Интересно, что он сделает с семьей 2-го секретаря? Галя то ладно, а вот сильно пьющий сынок Ильича аж целый директор завода в Днепропетровске!
— Об остальных упомяни вскользь. Скажешь, что начато следствие, и имена соучастников еще выясняются. После митинга сразу езжай в Правду. Я распоряжусь, чтобы набор номера задержали и оставили место для передовицы с текстом обращения.
— Еще бы телевизионщиков на митинг — начинаю наглеть я.
— Ладно, будут тебе телевизионщики — Хрущев тяжело вздыхает — Позвоню Харламову. Давай, Русин, не подведи!
— Все сделаю, даже не беспокойтесь!
— Добре, жду твоего звонка.
Кладу трубку, перевожу дух. Кажется, удалось. Хрущев был сейчас на удивление благоразумен, никаких тебе криков и закидонов. Угроза жизни и отстранения от власти здорово вправляет мозги и поистине творит с человеком чудеса! Тянусь к стопке чистых листов, беру из стакана пару остро заточенных карандашей. Пока мысли роятся в голове, нужно срочно их записать. Строчки ложатся на чистый лист одна за другой, слова возникают в голове без усилий. Перечитываю, правлю, добавляю немного трагизма в свою будущую речь. А ведь если вдуматься, то этот митинг можно смело назвать эпохальным. Впервые советские люди узнают о борьбе за власть в верхах не из сообщений западных СМИ, и не через месяц после произошедшего, шепотом в курилке, а так, как и должно быть в любом нормальном государстве — в тот же день из собственных газет и телевиденья. Доверие к власти — оно вот так зарабатывается!
Поднимаю глаза от практически готового текста предстоящей речи и натыкаюсь на задумчивый взгляд Димона. Опасно такой задумчивый. Чувствую, сейчас он мне что-то выдаст …этакое. Но Рогов ходит где-то рядом, так что играю на опережение, чтобы Кузнецов лишнего чего не сказал.