— Видишь, Кузнец, как обстановка складывается — нескоро мы еще с тобой в общагу попадем. Сейчас на ЗИЛ поедем митинг организовывать.
— Рус, но почему ты?!
— А кто еще? — усмехаюсь я — Может, Галю Брежневу пошлем?
Я многозначительно приподнимаю бровь, и Димон тушуется. Бросает короткий взгляд на Рогова, который как по заказу входит в кабинет, и согласно кивает на мои слова. Молодец! За что ценю Димку — он всегда понимает намеки, и знает, когда пора замолчать.
— Капитан, служебную машину нам организуете? И сразу можете опечатывать кабинет.
— Не вопрос! Пойду, распоряжусь.
Дождавшись его ухода, набираю Мезенцева. Трубку поднимает незнакомый мне лейтенант Фомин, но услышав мою фамилию, тут же соединяет меня со Степаном Денисовичем. Понимая, что отнимаю у генерала драгоценное время, коротко и четко докладываю о сделанном, сообщаю, что сейчас еду на ЗИЛ, организовывать митинг.
— Что еще за митинг?
Приходится объяснять Мезенцеву свою «гениальную» идею.
— Не вздумай лезть на трибуну, герой!
— Это почему? — недоумеваю я.
— А ты кто, Алексей? — от сурового голоса Мезенцева хочется поежиться, как будто пригоршню снега за шкирку кинули — Кто ты такой, чтобы выступать на подобных митингах и рассказывать о ТАКОМ людям?!
— Но…
— Речь написал? Молодец. Прочтешь Никите Сергеевичу, и если он одобрит, то там без тебя найдется, кому ее прочитать. Еще не хватало, чтобы тебя на всю страну по телевиденью показывали, и так уже засветился дальше некуда.
— Да я и так уже публичный человек — на ТВ выступал, стихи читал…
— Ты студент. И лезть в большую политику тебе рано. РАНО! Понимаешь? Тебя в два счета подставят и сожрут, твоя писательская карьера закончится даже не начавшись! Поэтому делай, как тебе говорят. Поезжай. Помоги организовать митинг. Но от телекамеры и трибуны держись подальше!
— А …как же поручение Хрущева?
— Я сам сейчас ему позвоню. И сам все объясню. Отбой.
Кладу трубку и озадаченно потираю лоб. А может, Мезенцев и прав, хватит на сегодня с меня подвигов? Димон снова пытается мне что-то сказать, но я знаком призываю его держать рот на замке. Будет еще у нас время поговорить. Молча, собираю в стопку исписанные листы, складываю их пополам. Вперед!
Черная Волга с ветерком домчала нас до проходной ЗИЛа. В пути Димон опять пытался поговорить со мной, но я лишь показал ему глазами на водителя, который явно грел уши и просто сгорал от любопытства. А на ЗИЛе нас уже ждали.
— Александр Иванович, — представляется мне строгий дядька лет пятидесяти на вид.
Начальник Первого отдела худощав, подтянут, военная выправка видна за версту. Окидывает мое милитари оценивающим взглядом и, не обнаружив на нем никаких знаков отличия, тихо хмыкает. Впивается глазами в протянутую мной «индульгенцию», потом переводит взгляд на Димона. Расшаркиваться перед нами он не спешит — сразу видно: калач тертый, и цену себе знает.