— Веришь, уже вторую ночь не сплю-ю… — он широко зевнул и потёр основанием ладони красные от недосыпа глаза.
Я оглядел его слегка помятый вид и направился на кухню делать крепкий кофе. Ничего не спрашивал. Захочет, сам скажет.
Одной кружкой кофе и бутербродом он не ограничился. Я даже душ успел принять. Зато когда я усаживался в серую Волгу, сестра-близнец которой стояла рядом с подъездом, Литвинов выглядел полностью проснувшимся.
— Да, кстати. Вот тебе документы на машину — Андрей протянул мне несколько сцепленных скрепкой бумажек.
— А куда мы едем? — поинтересовался я, разглядывая доверенность.
— Как куда? Разве Степан Денисович тебя не предупредил насчет допроса у Руденко?
Черт! Вот меня окончательно приземлили на родную планету. Как же я мог забыть о советском правосудии? Конечно, сейчас не сталинские времена, в органах массово не пытают (хотя прокурор никогда прямо об этом не скажет: "Не хотите признаваться. Ну-ну, вам же хуже будет". А что хуже то?). Свидетель в деле — это уже не свидетель, а подозреваемый. Сегодня свидетель — завтра в тюрьме, и основное свойство свидетеля — нежелание превратиться в обвиняемого. По некоторым делам, особенно политического характера, даже и не поймешь, почему один оказался свидетелем, а другой — обвиняемым. "Виноваты" они одинаково, просто следствию так удобнее. Свидетелю сразу же объявляют: за отказ от показаний — одна статья, за ложные показания — другая. Вот и вертись как хочешь. Народ в основном упирает на "не помню". За плохую память у нас еще не сажают.
— Приехали!
Пока я размышлял, Андрей уже припарковался возле здания Генеральной прокуратуры на Пушкинской улице.
— Ты главное, ничего не бойся — проинструктировал меня напоследок Литвинов — Насчет тебя звонок был, следователь так и вовсе наш. Но сегодня его на допросе не будет.
Я пожал плечами. Будет, не будет… Как мне объяснил Мезенцев — Руденко — это государство в государстве. Третий репрессивный столп, который уравновешивает МООП и КГБ.
Пожал Литвинову руку, с тяжелым сердцем толкнул массивную дверь. За ней оказался пост охраны и проходная с экспедицией. Пропуск на меня уже был заказан и дежурный отвел прямо в приемную Генерального прокурора. Народу в форме тут было полно, и я единственный выделялся своей вызывающей внешностью. В джинсах, в рубашке с закатанным рукавом. Еще и борода. Разумеется, сразу попал под перекрестье недоброжелательных взглядов. Но долго терпеть их не пришлось. Высокомерная худущая секретарша провела меня в кабинет.
Руденко встал из-за рабочего стола, сделал пару шагов навстречу. Синий прокурорский китель с орденскими планками, полное лицо, плешь на голове, пронзительный давящий взгляд, от которого я внутренне поежился.