— Русин? — Генпрокурор махнул рукой в сторону стола для совещаний, уселся во главе. Я приземлился рядом, хрустнул пальцами рук.
— Давай начнем — Руденко разложил папки с документами, быстро просмотрел какие-то бумажки. Похоже мое личное дело.
— Тебе двадцать четыре, студент журфака МГУ, русский, кандидат в члены Партии. Служил в погранвойсках на турецкой границе… — прокурор побарабанил пальцами по столу, погрузился в чтение какой-то справки. Видимо, про инцидент с планером.
— Все так — я повертел головой. Кабинет Руденко был оформлен в сдержанном стиле. Массивная мебель, тяжелые гардины на окнах, карта СССР с какими-то значками.
Прокурор пошелестел бумагами, задумался. Я тоже погрузился в свои мысли. Но думал совсем о другом: мне надо искать последователей Даниила Андреева. Срочно. Со мной творится что-то непонятное. Я влез в какие-то расклады высших сил и тут пропасть еще легче, чем в Генеральной прокуратуре. Застряну в каких-нибудь «высших» планах и привет, кома.
— Про меня тебе все объяснили? — нарушил молчание Руденко.
— Предельно четко — кивнул я — Вы, Роман Андреевич, человек «сам по себе», ни к кому еще не примкнули в этой ситуации.
Прокурор удивленно на меня посмотрел. Эх, была — не была! Иногда нападение — лучшая защита.
— С точки зрения исторического материализма — начал я — Хрущев был обречен и вы, как умный человек, это понимали. Думаю, о заговоре вам докладывали, и вы внимательно следили за всеми "подковерными" интригами…
Руденко гневно сжал губы. Взорвется или нет?
— И тут все пошло наперекосяк. Прежних лидеров, так сказать, протеста уже нет. Они при любом раскладе вышли «в тираж». Но вот сам протест против политики Хрущева никуда не делся. Думаю, в ЦК уже формируется новый центр, который будет противостоять 1-му секретарю. И вопрос стоит как у Горького. С кем вы мастера культуры? То есть прокуратуры.
— Слишком много на себя берешь, Русин! — Руденко пристукнул рукой по столу — Это сейчас ты хрущевский любимец, его спаситель можно сказать… Хотя и тут очень много подозрительных странностей. Но если я решу тебя закрыть, просто ради профилактики — никакой Хрущев тебя не спасет. Да и не станет он этого делать.
— Закрывайте — спокойно ответил я. Слово молчит, никаких намеков мне «сверху» не посылают. Если бы была опасность, я бы уже узнал. А, значит, Руденко решил остаться над схваткой. Так ему удобнее — присоединится потом к победителям — Никаких показаний я вам давать не буду. Я под подпиской и обязан ее соблюдать.
— Мне высморкаться на твои подписки! — хладнокровно парировал прокурор — Тут и не такие "секретные" сидели, сопли лили на пол. Про Пеньковского слышал? Тоже под подписками был. Весь ими был увешан как елка игрушками. Знаешь, чем закончил? Живьем в крематории сожгли, тварь такую! В назидание таким "секретным", как ты.