— А что мне, бл#*$ть, надо было ждать, пока они в нас первыми выстрелят?!! А потом с моего трупа пленку заберут?! — ору в ответ я, ощупывая Филипс. Слава Богу, цел!
— Мы бы мирно не разошлись, Андрей — не соглашается с Литвиновым Мезенцев — Они нас там бы и положили.
Я вижу крупные капли пота, текущие по его шее за воротник, кровь на щеке. Кровь Семичастного? Голову ему Мезенцев разбил прилично, а вот сам, слава богу, не пострадал. Машина тем временем выскочила на пустой Ленинский проспект, спидометр достиг максимальной отметки — 130 километров в час. Космическая по местным меркам скорость. Сейчас взлетим.
— На выезде из Москвы нас перехватят — комментирует Андрей, открывая окно. Внутрь дрожащей от напряжения Волги врывается свежий столичный воздух.
— Не успеют, вон кольцевая уже.
Мы быстро проскакиваем под эстакадой. Очень похоже, что именно здесь, на новой двух ярусной развязке, снимали фильм «Берегись автомобиля». В последний момент из будки выбегает ОРУДовец с жезлом, машет палкой. Ага, так мы тебе и остановились! Еле сдерживаю себя, чтобы как мальчишка не показать ему язык в заднее стекло. Это явно нервное.
Дальше путь свободен. Мезенцев ведет Волгу уверенно, профессионально. Еще полчаса, и мы у Внуково 2. Правительственный аэропорт, действительно, оцеплен, и нас тормозят еще на подступах к нему. Выходим, а дальше идти приходится быстрым шагом, под конвоем охранников Хрущева, вооруженных автоматами Калашникова. Видно, что ребята сильно нервничают.
У самого терминала к нам подходит Литовченко. Красивый высокий мужчина лет пятидесяти, в брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. Поверх рубашки, как и у Мезенцева — наплечная кобура с пистолетом. На лбу — солнцезащитные очки. Нахватались уже у западных телохранителей, но вещь вообще-то нужная. Я стаскиваю простреленный пиджак, перекидываю его через руку.
— Прошу сдать оружие! — вместе с Литовченко к нам подходит еще пятеро охранников — Банников только что звонил. Сообщил, что вы все трое участвовали в перестрелке с Захаровым и Семичастным. Совсем охренели?!
Разумеется, Литовченко выразился более энергично. Мат так и сыпался из него.
— Как они? — Мезенцев безропотно отдал охране пистолет. Разоружились и мы с Литвиновым.
— Пока все живы, и генералов, и охранников доставили в Склиф, оперируют.
— Осторожнее вот с этим — я ткнул пальцем в диктофон, который у меня тоже отобрал один из подчиненных Литовченко — Ради него мы и пошли на стрельбу в главном здании КГБ.
Взгляды всех скрестились на Филипсе.
Литовченко осматривает диктофон, отщелкивает аккумулятор, открывает касетоприемник. Осмотр его удовлетворяет.