Обсидиановая комната (Чайлд, Престон) - страница 73

Констанс с трудом верила – просто не могла представить, – что она разговаривает с человеком, который лгал ей, соблазнил ее ради своих гнусных целей, а потом отверг с торжествующим глумлением и презрением. Что он здесь делает и с какой целью? Несомненно, хочет унизить ее еще сильнее.

Диоген молчал. Тишина длилась. Констанс продолжала выжидать, когда наступит ее время.

– Итак, Алоизий был прав, – сказала она. – Он предупреждал меня, чтобы я ждала противостояния, – вот оно и пришло. «Не принимай ничего на веру» – таковы были его слова. Значит, это ты был в туннелях под Олдемом? Это тебя он видел, когда ты стоял на дюне в Эксмуте и наблюдал за нами?

Молчание.

– И теперь твоя месть твоей семье завершена. Поздравляю. Алоизий мертв – благодаря зверю, которого ты выпустил. Ты думаешь, что пришел сюда еще раз поиграть со мной. Думаешь, сможешь соблазнить меня во второй раз своей поэзией, и упадочнической эстетикой, и всеми твоими прочими интеллектуальными нечистотами. А потом, когда настанет подходящий момент, ты взмахнешь ножом… еще раз.

– Нет, Констанс.

Она продолжила:

– Вот только, connard[23], это я взмахну ножом, сделаю один кастрирующий взмах. Не могу дождаться, так хочется увидеть выражение твоего лица, когда я сделаю это. Один раз я видела это выражение, ты знаешь, – в тот день, когда я столкнула тебя в вулканическую лаву. Это было удивленное выражение человека, теряющего мужество.

Она говорила, чувствуя, как в ней опять закипает ярость. Она заставила себя замолчать, чтобы холодная решимость вернулась к ней, чтобы, когда появится такой шанс, у нее все получилось.

Наконец Диоген заговорил снова:

– Мне жаль, Констанс, но ты ошибаешься. Ошибаешься в том, что касается моих действий… и категорически ошибаешься в том, что касается моей мотивации.

Констанс не ответила. Она восстановила контроль над собой. И рука, которая держала стилет, была готова взметнуться и нанести удар, как только Констанс услышит малейший звук, почует малейшее движение. Годы, проведенные в темных пространствах нижнего подвала, обострили ее чутье, в темноте она чувствовала себя как кошка. Странно, что сейчас ее глаза так долго приспосабливаются к темноте. По-видимому, она слишком долго оставалась на свету.

– Позволь заверить тебя в одном. Я больше не желаю мстить ни моему брату, ни кому-либо еще. С этим покончено. Теперь у меня другая цель. Твоя ненависть изменила меня. Твоя целеустремленная погоня изменила меня. Вулкан изменил меня. Я теперь другой человек – трансформированный, реформированный. Я здесь только потому, что здесь ты.