Констанс не ответила. Голос его становился громче, словно он подходил все ближе. Еще несколько шагов… еще несколько шагов…
– Буду честен с тобой. Иного ты не заслуживаешь: твой мощный интеллект сразу же распознает любую ложь. Когда я закончу, ты поймешь, что я говорю правду, клянусь тебе.
Короткая пауза.
– Верно, было время, когда я отчаянно хотел увидеть страдания моего брата – такие же страдания, какие перенес в детстве я. В те времена я рассматривал тебя – прости мою откровенность – всего лишь как средство, которое поможет мне уничтожить Алоизия. Понимаешь, Констанс, тогда я не знал тебя.
Она сделала бесшумный шаг в сторону голоса. Затем еще один.
– При падении в Шиару я получил страшные повреждения. В те долгие месяцы, пока я восстанавливался, у меня было много времени, чтобы поразмыслить. Я и в самом деле лелеял намерения отомстить тебе. Но потом все изменилось, и, поверь, Констанс, это случилось так неожиданно, как будто кто-то вдруг сорвал шторы с окна. Я увидел в своей ярости ее подлинную сущность: совсем другие эмоции. Мои истинные чувства.
Констанс хранила молчание. Диоген уже говорил ей когда-то похожие слова. В то время они произвели нужный эффект. Она пила их, как деревья пьют воду в засуху.
– Позволь объяснить, почему я чувствую – наверное, мне не подобрать лучшего слова – почтение к тебе. Во-первых, ты единственный человек из всех встреченных мной, кто не уступает мне по уровню интеллекта. И вероятно, по уровню эмоций. Во-вторых, ты превзошла меня. Я не могу не уважать это. Я совершил ошибку, попытавшись манипулировать тобой, и ты ответила с поразительной энергией и целеустремленностью – я не видел ничего подобного в других человеческих существах. Это повергло меня в трепет.
Еще один шаг вперед.
– Почтение. И уважение. На этой земле есть мало людей, живых или мертвых, которых я уважаю. Ты одна из них. И благодаря моему предку, доктору Еноху Ленгу, ты прожила долгую и насыщенную жизнь. Благодаря его эликсиру ты оставалась молодой на протяжении более ста лет. И только после его смерти ты, как и все мы, начала стареть нормально. В результате твои знания более чем в шесть раз превышают мои.
Сказав это, Диоген рассмеялся. Но в его смехе не было ничего язвительного или саркастического, скорее в нем прозвучали веселье и самоирония.
– Есть кое-что еще, что представляется мне особенно привлекательным в твоей продолжительной жизни. Ты умеешь жить. Ты единственный человек, чья жажда знаний, жажда мести и, если позволишь мне сказать и об этом, жажда страсти поразила меня своим неистовством. Констанс, я не только восхищаюсь тобой, но и боюсь тебя. Я понял это, пока лежал, выздоравливая, в маленькой хижине близ Джиностры под вулканом, слушая рокот Стромболи. Это было унизительно, ведь прежде я не боялся никого, будь то мужчина или женщина. Теперь я боюсь одной женщины.