Светлый, цвета беж дублет, искусно расшитый золотом, плотно облегал изящную фигуру охотницы, выгодно показывая все ее достоинства. И хотя в отличие от мужского, фасон дублета специально изменили, удлинив так, чтобы он закрывал бедра, он все равно не мог скрыть стройных ног девушки, затянутые в такие узкие брюки, что при каждом шаге было видно как играют ее мышцы, когда она преодолевает очередную ступеньку.
То, что женщины всегда стыдливо прятали под платьем, лишь мимолетно выставляя напоказ, когда осторожно приподнимали край своих одежд, Оливия без стеснения демонстрировала всем и вся. И, глядя на ее красивые ноги, разыгравшееся воображение рисовало картинку дальше, заползая под покачивающиеся при движении полы ее дублета. Касс расстегнул ворот, сдавивший горло и вдруг с ужасом понял, что на эти ноги будут глазеть все дворцовые хлыщи.
И не просто глазеть — половина волокит Арум-Рисира будут беззастенчиво обсуждать между собой увиденное, обсмаковывая все до мельчайших подробностей, а он даже помешать им не сможет.
— Ли, — бросился навстречу девушке, Лэйн. — Я тебя такой красивой еще никогда не видел! — мальчик осторожно потрогал рукой новый меч охотницы и, задрав голову, восхищенно стал разглядывать лицо Оливии. — У тебя новая прическа! — заметил он.
Пока мальчишка крутился вокруг девушки, перетягивая на себя все ее внимание, Касс придирчиво-внимательно разглядывал все изменения, которые претерпела ее внешность. Волосы, раньше рваными клочьями торчавшие во все стороны, теперь были аккуратно подстрижены: короткие прядки плавно переходили в более длинные и тонкими перышками красиво обрамляли ее лицо.
Ей невероятно шла такая прическа, она придавала охотнице какую-то загадочность и пикантность. И, несмотря на то, что вся одежда Оливии по самой своей сути была вызовом существующим традициям, смотрелась она на ней гармонично и безупречно.
Ястреб вновь пробежался взглядом по фигуре девушки и только сейчас заметил, что она приняла его подарок. Меч, чертежи для которого он делал собственноручно, теперь красовался у левого бедра Оливии, логично довершая придуманный для нее служанками образ элегантной воительницы.
Губы мужчины дрогнули в легкой улыбке, и вдруг стало совершенно не важно, что на ней надето и как на это посмотрят другие. На душе стало так легко, словно теплый летний ливень вымыл оттуда всю грязь и черноту. Меч был единственной вещью, которую он купил для нее не потому, что пытался загладить свою вину за сломанную жизнь и вернуть ей хоть малую часть того, чего так жестоко ее лишил, а потому, что просто хотел ей угодить. От чистого сердца хотел преподнести подарок, который бы доставил ей удовольствие и радость. И пусть она не знала о том, кому обязана скайримом, она его приняла! Приняла клинок, в котором была часть его магии и души — то, что не покупалось, не продавалось и не подлежало обмену — вечное и нетленное. Этот меч был его робкой надеждой на ее прощение, просить о котором он у нее больше не смел.