* * *
Сколько лет она не была тут? Пять? Или шесть? Да неважно… Давно. Очень давно они с матерью ушли со «Старого города». Но все равно она помнит тут каждый камень, каждую щербину на платформе. А вот комната, где они жили когда-то. Теперь ее занимает другая семья, но черточки на стене у двери, по которым отец замерял рост маленькой Пяри, никуда не делись. Марджана приложила к ним ладонь, погладила стену. Папа…
* * *
– Папа! – Пяри пытается вырваться из рук бойца, удерживающего ее. – Папа!
Но папа уходит по туннелю и даже не оглядывается. Он на работе, так сказала мама. Папа уходит не в первый раз, а Пяри будет встречать его, каждый день приходить сюда, к краю платформы, садиться и ждать, когда в туннеле покажется знакомый силуэт.
– Папа!
– Пяри! Дочка!
Луч прожектора выхватывает из мрака туннеля фигуру отца. Он бежит к ней навстречу…
Но однажды он не вернулся. Пяри все равно ходила на свое место и ждала, пока не поняла, что все напрасно. Но в то, что отец мертв, не верила до сих пор. Понимала головой, но отказывалась принимать сердцем.
Семен пытался с ней говорить, о чем-то спрашивал, но Марджана отвечала невпопад, и парень отстал.
Ее накормили, постель была чистой и удобной, но девушка долго не могла уснуть. Состояние, в котором она находилась, можно назвать просто – тоска.
Идея обратиться за помощью к баиловцам пришла к Марджане не сразу. Сначала она попыталась сама выяснить, куда пропали Али и его семейство, но то ли сыщиком девушка оказалась никаким, то ли информацию об Али очень хорошо хранили, но она так ничего и не узнала. И вот тогда она вспомнила про Бобра. «Дядя Дима» часто бывал у них, Марджана помнила, какой он был тогда, совсем еще молодой. Отец звал его просто – Бобер. Девочка тогда представления не имела, что это – от фамилии Бобров, и представляла себе, как дядя Дима уходит от них, закрывает за собой дверь и тут же обрастает шерстью, превращаясь в огромного, черного и зубастого бобра, такого, какого она видела в книжке. Девочке Пяри всегда хотелось узнать, как он это делает и куда обычно прячет зубы и хвост. И вот однажды, сидя у него на руках, она простодушно спросила:
– Дядя Дима, а ты бобр?
Как же они с отцом тогда хохотали! А она все не понимала – почему? Интересно, помнит ли он сейчас это?
Она очень боялась: вдруг Бобров ее не узнает. Он и не узнал сначала. Но, как оказалось, помнил, что была когда-то такая девочка – Пяри, дочка его лучшего друга. Помнил и не отказал в помощи. И, кажется, она сообщила ему что-то действительно важное…
С этими мыслями Марджана уснула.