И все же эта сказка чем-то нравилась Дарио. Возможно, тем, что она была странная. Особой красотой, которую таят в себе вещи из прошлого, такие, как кружево или вышивка. Мама читала ему эту сказку перед сном и еще по воскресеньям во время обеда. Папа ругался, книжка ему не нравилась. Он говорил, что сказки – всего-навсего выдумки, а выдумки не помогут в жизни, но все равно сидел с ними и слушал. Иногда даже просил маму повторить слова, которые он не расслышал.
Но это было давно. Ерунда, которой больше нет. Как и папы.
Женщина выглянула из окна, на голове у нее не оказалось ни свечки, ни рожек, как у улитки, но в руках был пакет.
– Держи. Я положила немного хлеба и сыра.
– Спасибо, – ответил Дарио.
– Туда идите, – сказала женщина, махнув рукой в сторону. – Спросите у священника. Если найдете его, – добавила она снова.
С этими словами она закрыла окно.
Дарио повесил пакет на подлокотник сиденья и похлопал Энди по плечу.
– Давай поищем этого священника, – сказал он. – Надеюсь, мы не окажемся в брюхе у кита. Или в его заднице.
Священника они так и не нашли. Только маленькую пустую церквушку с несколькими скамьями и алтарем, скорее похожим на большой стол в ресторане.
Они съели хлеб с сыром. Их окружала плотная тишина, которая обычно царит в святых местах. Деревянный Христос наблюдал за ними из глубины церкви и улыбался.
Они устроились поудобнее: Дарио лег на скамью, Энди откинулся в коляске, чтобы не сползать вниз. Они быстро заснули, убаюканные дрожащим пламенем свечей, улыбкой Христа и наступившей ночью.
Утром их разбудил какой-то гул. Дарио открыл один глаз. Свет. День. Грубая скамья под щекой. Старушка из «Пиноккио» смотрит на него нахмурившись.
Дарио встал, ударился локтем о скамью, застонал.
– Ш-ш-ш, – зашипела старушка и отвернулась.
Церковь быстро заполнялась людьми. В глубине перед алтарем священник готовился к богослужению.
– Энди, просыпайся! Пора идти, – сказал Дарио, потрогав Энди за плечо.
Дарио развернул коляску и начал обходить столпившихся людей. Энди замычал.
– Ш-ш-ш, – снова зашипела старушка.
Заиграл орган. Дарио направился в сторону выхода.
– Узыка! – воскликнул Энди.
– Да, музыка, – повторил Дарио. – Но нам пора.
– Узыка! – снова закричал Энди и начал раскачивать коляску.
Прихожане начали оборачиваться. Священник застыл, подняв руки.
Энди с улыбкой посмотрел на Дарио. Его взгляд был наполнен нежностью.
– Узыка, – прошептал он.
Дарио улыбнулся.
– Конечно, – сказал он и развернул коляску. – Почему бы и нет! Давай насладимся концертом.
Отношения Дарио с церковью сложно было назвать хорошими. Он до сих пор помнил свою последнюю мессу. Какой был переполох после того, как в кадиле взорвались петарды! Он встряхнул эту скучную службу! Мальчики из хора сгибались пополам от смеха, пока дон Клаудио прыгал с места на место, размахивая кадилом и не понимая, что случилось. К сожалению, остальные присутствовавшие не были в таком восторге. Дарио выгнали и запретили возвращаться. У дона Клаудио определенно не было чувства юмора.