— Я пытался ненароком узнать у Глеба, что она за личность, но он уходит от ответа. Что тут скажешь — вторжение в личную жизнь. Но, быть может, ты попробуешь… без нажима. Расскажешь ему о той встрече на лестнице…
Марк хотел удовлетворить любопытство чужими руками. Что и понятно…
— Да я-то каким боком! — возмущалась Лика.
— Женщине он легче доверится. Тем более зная мое мнение об этой его Каре…
— А мое мнение чем лучше?! Я даже Стефании, Глебовой сестре, не доверилась — боялась, что она засмеет мои суеверия. А мы столько лет с ней дружим! И уж она-то имела прямое отношение к этой… Каре. Она первая услышала ее окаянное пение! Мы с ней вместе ее искали, материал написали шикарный об этом случае… столько версий перелопатили! А потом я это «привидение» встречаю на лестнице — и вся жизнь моя катится под откос! Это история в духе газеты «Розенкрейцер», в которой я работала. Но я-то сама понимала, что…
— Ты сама не верила в ту лапшу, которую развешивала на уши аудитории, — услужливо подсказал Марк.
— А вот хамить не надо! — обиделась Лика. — Это была не лапша, а развлекательное чтиво. Ты от сказочника требуешь достоверности?!
— Не хотел тебя обидеть! — торопливо вставил Марк.
— Нет, хотел! — Лика с ужасом почувствовала, что завелась.
Едва успела прийти в гости — и уже в ссоре. Но сама ситуация… Знать бы, на что она здесь напорется! «Кара»! Поди псевдоним… Как могло случиться такое совпадение, это же немыслимо! И чего хочет этот скользкий Марк?
— Послушай, давай не будем горячиться! — забеспокоился «скользкий». — Мы с тобой попали в очень странную ситуацию, не будем усугублять. Прежде всего: ты уверена, что после стольких лет узнала эту женщину на моем портрете? Специфическом портрете, надо заметить!
— Хороший вопрос, — проворчала Лика. — А ты меня подсылаешь к Глебу, который уж тем более усомнится в том, что я ничего не путаю. Он же с ней в близких отношениях! А тут вдруг какая-то Лика… Я бы на его месте тоже не поверила. Но не беспокойся — я очень хорошо запомнила эту женщину. У нее необычно длинный узкий подбородок. И при этом большой рот. Что-то зловеще клоунское есть в ее лице, и улыбка мизантропическая. Так ведь что еще интересно: именно из-за того, что твоя картина светится, она и выделила эти черты. Ты ей совершенно не польстил, что было бы невозможно, пиши ты ее на холсте или на бумаге.
— У меня не было задачи портретного сходства. Я создавал призрака! — Марк вскочил не в силах скрыть горделивого волнения. — И сам, честно говоря, ошарашен оттого, что ты узнала оригинал. Мне и так было неловко оттого, что Глеб принес фото своей голой подруги! Понятно, что она сидит за столом, интимные места деликатно прикрыты… и тем не менее! Это Глебыч у нас свободных нравов, лично я в семейных отношениях традиционалист…