Этот спокойный ответ совершенно сбил Риту с толку. И что теперь делать? Предполагалось что Барух сейчас спустит на русских всех собак, а он вот так вот легко: “Да просто разгильдяи они…”. Но Рита не смогла бы достичь своего уровня, если бы не умела быстро и точно понимать, куда дует ветер, поэтому она довольно быстро сориентировалась:
— То-есть вы считаете, что опасности для вашего внука никакой нет?
— Это космос, Рита! Там всегда есть место некоторой опасности, риску, там от людей требуются умения, причём не только в своей узкой профессиональной сфере, готовность сделать больше, чем запланировано, при необходимости прийти на помощь товарищу и взять на себя его работу. И мой внук показывает все необходимые для работы там качества. Но вот от чего действительно исходит опасность, так это от совсем других явлений, случающихся вокруг этой экспедиции. И с этими опасностями надо разбираться очень тщательно!
Рита тут же сделала стойку, как хорошая охотничья собака:
— О каких опасностях вы говорите?!
— Ну, например: как получилось, что мелкий, никому неизвестный бложик, не способный собрать аудиторию, достаточную хотя бы для того, чтобы окупать свою деятельность рекламой, получил аккредитацию на таком значимом мероприятии? Как этому бложику удаётся получать доступ к эксклюзивной и, более того, закрытой информации раньше, чем представителям вашей компании? Откуда они узнали об истинном статусе Джона? И с какой стати эта обезьяна решилась раскрыть его инкогнито прямо на прессконференции, да к тому же сделала это столь грубо?
— Вы считаете… что кто-то у нас, в США, стремится навредить Джону?
— Я считаю, что использовать только начавшие налаживаться отношения с русскими и ставить под угрозу срыва очень важный для нашей страны проект только для того, чтобы решить свои мелкие дрязги в наших внутренних делах, это очень недальновидно.
— Спасибо… это очень важное заявление… Можно тогда ещё несколько вопросов личного характера?
— Попробуйте, вдруг я смогу ответить? — милостиво согласился Барух.
Кабинет начальника Двадцать восьмой лунной экспедиции, примерно 21 час по Москве
День выдался тяжёлый, а впереди было ещё много работы, однако именно сейчас нашлось время для выяснения отношений. Претензии Ник Никыч высказывал своему старинному другу Ахмету, руководителю кружка юных космонавтов в Доме пионеров:
— Итак, все кроме меня знали, кто такой этот Джон Смит! Даже ты! А мы, вроде, друзья!
Ахмет опустил глаза:
— Извини, Коля, я был против, но наверху настояли. Какие-то высокие психологические соображения, — он кивнул в сторону Шустрого, который зашёл приглядывать за разборкой, дабы друзья друг друга не слишком сильно побили. А тут вот такая неудача! Объясняться придётся самому. Впрочем, Шустрый и к этому был готов: