– Хрен с ними… в суд не подадут, а раз парни видят отрицательный персонаж именно еврейским, то так тому и быть. Не кассовое же кино, а для себя играем, пусть.
– Морду скриви… морду, Ларри! У тебя лицо одухотворённого книжника получается, а должен получиться желчный и завистливый поганец. Так, молодец! Будто и в самом деле говнюк редкостный… дамы… аж верится! Зеркало ему! Запомнил это выражение? Ещё раз! Отлично. Мотор!
Камера поехала по рельсам, надвигаясь на ссутулившегося Ларри. Руки в карманах, крупная (прямо-таки кусками с ноготь) перхоть на плечах, выражение лица самое завистливое. Одет с шиком, но безвкусно и аляповато.
– Пусть лицом поиграет, – негромко предложил лысоватый оператор, – чтоб не однообразно.
– Дело. Ларри! Поиграй лицом!
– Здесь какие титры пустим? – Негромко поинтересовался Дюк, – может, что-то вроде Закрытые сообщества подозрительны любому здравомыслящему человеку, а вслух – сволочи, принять меня не захотели!
– Годится, – и озвучиваю слова для Ларри. Звук монтировать будем потом, но губы должны шевелиться более-менее естественно.
– Машины, машины поехали! Ларри, ты пока всё, давай сюда… поехали говорю!
Те же машины и те же девицы, тот же чернокожий водитель… но антураж совсем иной. Одеты и накрашены девицы с бесовщинкой, как говорят ныне. Ну или в готическом стиле, как говорили в моё время…
Чёрная или кроваво-красная помада на губах, броский макияж, взгляды исподлобья или напротив – настолько сверху, что ноздри видны.
Джозеф тоже отдаёт дьявольщинкой – чёрная униформа с красными вставками в виде языков пламени, подкрашенные для жути глаза, кожа припудрена так, что кажется сероватой. Восставший мертвец или… в общем, фантазия при виде него играет здорово.
– Девочки, молодцы! Яркие образы, аж в дрожь бросило! Заходим, заходим…
В доме братства всё расписано мистическими или (что чаще) псевдо мистическими символами, повсюду меноры[7], плохо сделанные чучела животных (нарочно искали такие по ломбардам), в углу саркофаг с мумией (настоящий!), свисают с потолка дымящиеся курильницы, на полу пентаграмма.
Одетые в чёрные балахоны, расшитые у кого алым, у кого золотым, братья входят по одному, надвинув капюшоны на лица. Впереди Дюк, торжественно читающий Овидия на латыни. Для тех, кто не знает языка, звучит жутковатым заклинанием. Президент в образе, настраивает таким образом братьев на качественную игру.
Столпившись у алтаря (письменного стола, задрапированного чёрной тканью со всякими блёстками) Дюк взмахивает зловещего вида серпом…
– Вот здесь крик пустим. Ещё раз! И расступитесь чуть, а то жертва совсем не видна, камера хотя бы очертания тела должна захватить. Как, Вилли?