– Простите, но у нас сейчас по расписанию обед и сельскохозяйственные работы, – прервал общение Иван несколько минут спустя, закончив стирку, – присоединяйтесь!
Комсомолец не скрывал лёгкой издёвки, которую мы предпочли не заметить.
– Спасибо, нам уже пора.
– Эрик, давай останемся?! – Гигантским шмелём зажужжал Зак, не расстававшийся с фотоаппаратом и бегающий по лагерю со счастливым лицом, – колхоз, пионеры… какая натура, а?!
Бросаю короткий взгляд на остальных членов делегации. Предстоит обед в Метрополе, потом отдых и совещание по итогам поездки. Говорильня…
– А давай!
– Здорово! Я тогда из машины еды принесу…
Одуванчик умчался, и вскоре стоял передо мной с огромной кучей одуряющее пахнущих бумажных свёртков.
– На рынок с утра заходил, – пояснил он, – купил вот попробовать, как в России едят. Всего по чуть-чуть.
– Това… господа, – догнал нас шофёр одной из машин и начал разговор на скверном немецком, – вы отсюда как добираться-то будете? Я ж сейчас уеду.
– Вернётесь, – отмахиваюсь я, – всё будет оплачено, разумеется.
Успокоенный водитель ушёл, а мы с Заком отправились к столу, за которым уже обирались пионеру. Сколоченный из жердей и сплетённых ветвей, наподобие днища корзины, он производил необычное впечатление. С одной стороны, очень бюджетно, а с другой… дети ведь делали, сами. Детишки в возрасте десяти-тринадцати лет вообще способны на такое… внушает.
– От нашего стола вашему столу, – произнёс Зак с диким акцентом, сгружая на стол свёртки, – присоединиться, пожж… по… плиз.
В компанию приняли нас легко, я бы даже сказал, с чувством лёгкого… превосходства?! Ах да, они же граждане передовой страны, априори выше чёртовых капиталистов.
– Партизанский суп, – пояснил пострелёнок лет одиннадцати, взявший надо мной шефство, – всё, что на лугу растёт, то в котёл и бросили.
Принюхиваюсь подозрительно, пробую… а ничего так. Съедобные травы да грибы – будем надеяться, не отравят. На второе перловая каша с зелёным конопляным маслом. Ну… съедобно. К каше подали наловленную детьми жареную рыбу, да мясные деликатесы от Зака, всем поровну.
– Ну как, дядька капиталист? – Голос пацанёнка ехидный-ехидный… – ты небось в своей буржуинии привык одними устрицами питаться?
– Я чаще гусениц и жуков в джунглях ел, чем устриц.
В беседу, не без помощи Рахили, влез Зак. Одуванчик живо, в красках рассказал о совместных приключениях.
Вечером, после отъезда гостей, Рахиль писала письмо, лёжа в палатке на набитом сеном матрасе. Время от времени девушка останавливаясь и беззвучно проговаривая фразы, после чего химический карандаш начинал выводит слова на скверной желтоватой бумаге.